Гавриила Брилиот - Бытие. Творчество и жизнь архимандрита Софрония

Восточная стена и потолок церкви прп. Силуана,

Свято-Иоанно-Предтеченский монастырь

(Фотография: kldphotography.co.uk)

Там же.

Линии динамического движения выделены

Этим методом пользовался прп. Андрей Рублев, а также позднее, в послереволюционной России, — конструктивисты, которые работали в годы становления отца Софрония как художника. Их влияния, как мы видели выше, он не мог избежать при планировке храма Святого Силуана. Когда отец Софроний писал иконы, где на заднем плане были изображены горы или какой-то пейзаж, он подчеркивал, что цвета должны создавать единое целое, а не быть плоскими, не связанными друг с другом.

В природе все устроено не так, как мы себе это представляем, рисуя темноту рядом со светом и т. д., но именно так мы это видим.

Как он понял, работая на пленэре в Барвихе, — нужно учиться созерцать природу. Это не означает, что вы отворачиваетесь от Бога, но учитесь технике, наблюдая Его творение и учась от него. Это напоминает стремление Кандинского убедить своих учеников наблюдать природу, чтобы вдохновиться на создание чего-то нового и абстрактного, поскольку в природе можно найти решения для любой линии, цвета и всех аспектов живописи. В композиции также, иногда, бывают нарушения, которые могут быть полезны, поскольку это придает жизнь, но в других случаях это нежелательно. Тем не менее важно, чтобы возникла гармония и не было ничего искаженного или неуравновешенного, но в деталях не должно быть никакого повторения, зеркального отражения руки, глаза и т. д. Композиция должна быть тщательно выверена, как стихотворение, в котором нельзя ни пропустить слово, ни добавить лишнее. В иконах, и вообще везде, должно быть только самое необходимое, не слишком много и не слишком мало. Все должно быть доведено до совершенства. Отец Софроний надеялся, что это породит внутренний отклик у зрителя.

Здесь мы снова находим параллель с мыслью Кандинского:

«Прекрасно то, что возникает из внутренней душевной необходимости. Прекрасно то, что прекрасно внутренне» [151] Архимандрит Софроний. О духовном в искусстве. С. 212. .

Еще одна важная вещь — это передача света. Свет— один из атрибутов Бога, Он часто раскрывает Себя через свет. Отец Софроний испытал это в раннем детстве, когда размышлял о двух видах света:

«Бывали случаи, по выходе, вернее сказать — выносимый на руках из храма, я видел город, который был для меня всем миром, освещенным двумя родами света. Солнечный свет не мешал ощущать присутствие иного Света. Воспоминание о нем связывается с тихой радостью, наполнявшей тогда мою душу. Из моей памяти выпали едва ли не все события этого периода, но Света сего я не забыл» [152] Архимандрит Софроний. Видеть Бога как Он есть. С. 41. .

Начиная с этих ранних переживаний Божественного, или Нетварного Света, отец Софроний все детские годы был постоянно очарован бездонной глубиной голубого неба и, лежа на спине, созерцал «бездонный» синий цвет. В зрелые годы, когда он уже был монахом на Афоне, этот цвет по-прежнему притягивал его. Но на этот раз он приобрел другое, новое измерение.

«Смотря пристально на чистое голубое небо, я иногда останавливал мой взгляд в избранном мною направлении, а иногда пробегал его от края до края. Достигнув горизонта, я мысленно шел дальше, и уже умом видел его объемлющим нашу планету. Я всматривался в глубину его; стремился проникнуть до его пределов; но чем более я удерживал внимание на этом чудном явлении, чем усерднее смотрелся в небесную сферу, исполненную света, тем более увлекала она меня своей тайной. Когда же по дару Свыше я удостоился узреть Нетварный Свет Божества, тогда с радостью узнал в голубом сиянии нашей “голубой” планеты символ сияния надмирной славы. Оно, сияние сие, повсюду; оно наполняет все бездны мироздания, пребывая неизменно неосязаемым, запредельным для твари. Голубой — есть цвет запредельности» [153] Архимандрит Софроний. Видеть Бога как Он есть. С. 196. .

В молодости о. Софрония горячо увлекала тема света. Новинкой было изобретение электричества, быстро вошедшего в обиход, открытие рентгеновских лучей, изучение внутренних структур и органов живых существ — все это вызывало живое удивление. Однако Нетварный Свет показывает другую реальность, духовную, потустороннюю [154] Нетварный, или Божественный Свет, часто описывается и изображается в виде концентрических кругов разных оттенков голубого. .

Свет на иконах часто передается прозрачностью, а иногда и позолоченными поверхностями. Именно этот эффект о. Софроний использовал в храме святого Силуана: свет отражается от позолоченного потолка, окутывая все помещение золотым ореолом, возможно, чтобы воссоздать тот потусторонний свет, который он увидел в детстве, когда выходил из церкви. Другим способом изображения света является противопоставление света и тьмы. Это часто используется в иконах: свет исходит от них и подчеркивает Божественность Христа, окружая Его концентрическими голубыми кругами, внутри которых сгущается почти абсолютно черный цвет. Тьма выражает мысль о том, что раз Бог непознаваем, Он не может быть изображаем [155] Это лежит в основе апофатического (отрицательного) богословия, см. с. 162–163. . Однако отец Софроний в целом предпочитал сосредоточиться на положительно явленных аспектах сущности Бога. Пример можно увидеть на иконе Преображения, где Христос стоит окруженный этими концентрическими сферами, одетый в белое. Отец Софроний написал не только белые одежды, но и обвел их белым контуром, что усиливало эффект светоносности и прозрачности.

Отец Софроний начал писать иконы прежде всего потому, что стремился найти способ представить истинное Бытие, Христа.

Икона, использующая прием стилизации и сосредоточенная на внутренней жизни, была наиболее подходящей формой для передачи того, что он освоил и узнал. В письме сестре он так выражает свои мысли:

«В последнее время я вынужден был самой работой над иконами окунуться в глубь веков. Я думал о тех художниках, духоносных иконописцах, которые в материальной плоти иконы стремились выразить соединение Нетварного с тварным. Одни из них нарочито искажали человеческий лик, чтобы таким путем оторвать ум молящегося от земли, чтобы перевести его в мир иных измерений; другие, нося ту же самую идею по существу, искали соответствие между образом и Первообразом и выражали оба измерения, то есть и времени и вечности, в чертах человеческих. Но эти человеческие черты они преображали, никогда не допуская себе снизойти до натурализма, чего не избежали западные художники эпохи Возрождения. Сравнительно нетрудно создать приятный для глаза образ намеком, наброском… Не нужен исключительный гений, чтобы закончить произведение, не впадая в плотскую красоту. Великая история Иконы знает больших мастеров; одни из них предпочитали нарушать все пропорции или черты, другие, как прп. Андрей Рублев, создавали исключительную гармонию двух миров в произведениях редкой законченности. Люблю я и первых, и вторых. Но вторые в моем сознании стоят выше как подлинные художники-духоносцы и мастера» [156] Архимандрит Софроний. Письма в Россию. С. 188–189. .