Александр Локшин - А.Л. Локшин – композитор и педагог

будет приблизительно то, что я слышал прошлой осенью. Успех был

огромный. Произведение принято в печать. Но это еще не предел фантазии.

На днях Миша [Меерович] в зале им. Чайковского слушал концерт, в

котором исполнялось сочинение автора бетховенского скрипичного

концерта. Вот его краткое содержание. На сцене, естественно, вибрафон

(без него, надо или не надо, не обходится ни один уважающий себя автор),

четыре исполнителя бьют молоточками по этому инструменту, пятый тоже

бьет, только по воздуху. Под этот аккомпанемент хорошая певица время от

времени издает неопределенные музыкальные звуки, при этом усердно

119 Исполнение 8-ой Симфонии Локшина на «Московской осени» состоялось только в 1988 г.,

через год после смерти композитора. Дирижировал Владимир Зива, солировал Алексей

Мартынов (тенор).

Локшин А.Л. Письма к Р.Б. Баршаю

121

вращая ручную кофейную мельницу. Поиграв таким образом некоторое

время, четверо исполнителей поднимают вибрафон в воздух и, изображая

гроб, несут его за кулисы. Певица продолжает вращать мельницу. Успех у

публики небывалый. Близкие друзья и поклонники таланта автора

утверждают, что все последние сочинения этого автора посвящены

эпизодам из жизни, смерти и воскресения Христа.

Я не знаю, верит ли автор действительно в Христа (или в кофейную

мельницу), но убежден в его сознательном или бессознательном

жульничестве. Впрочем, поклонников у него среди интеллигенции

(лишенной музыкального слуха) неизмеримо больше, чем критиков. В его

концерты можно попасть только чудом, или близким знакомством с

администратором.

Что происходит на свете и у нас, на Западе? Что это – массовый

психоз? Или я и мое поколение отстали от жизни? Желание исполнить свои

сочинения гаснет с каждым годом. Авангардисты получили так называемый

«зеленый свет». Их играют во всех залах Москвы и на радио.

Надеюсь, что Вы не подумаете, что мною движут низкие чувства. Я

предпочел бы умереть, но не дай бог запачкаться подобными приемами.

У нас, в Москве, морозы, да еще привязался ко мне грипп, и я уже

давно не выхожу на улицу. Сижу, лежу, читаю, глотаю снотворные, и так

уже несколько месяцев. Маленький Саша нынче уже кончает 3-й класс <���…

>. Таня преподает, ведет аспирантов, заботится о нас, грешных.

Сердечный привет Вам и Вашим близким от всего нашего семейства.

Ваш Шура

А.Л. Локшин – Р.Б. Баршаю

9 октября 86

Дорогой Рудик!

Скоро наступит первое десятилетие после нашей последней встречи.

Слава богу, у Вас, как будто бы все получилось, как об этом мечталось.

Ваши записи Шостаковича и сэра Типпета, а также и другие – выше всяких

похвал. Я же ничем не могу похвалиться, кроме двух инфарктов и одного

инсульта. Во всем прочем моя биография смахивает на жизнь растения. Все,

что составляло радость при нашем общении, сгинуло, осталась пустыня. Не

буду больше издавать скорбных стонов по поводу своих болезней.

Вам же желаю всего самого лучшего, чего может пожелать самый

преданный друг.

ПИСЬМА

122

Привет всем Вашим близким. А.Л.

А.Л. Локшин – Р.Б. Баршаю

6 ноября 86 г.

Дорогой Рудик! Мы просто были потрясены космической

скоростью120, с которой получили лекарство. Компламин – это самое важное

при лечении инсульта. Примите любови и преданности от всей нашей

семьи. <���…>

Заодно сообщу Вам, что если исполнение Первой симфонии

состоится, то необходимо сделать следующее: в цифре 69 начиная с 3-го

такта и кончая 16 тактом Sass. I поменять местами с Cl. I. Основную

мелодическую линию должен вести кларнет, а не саксофон. Кларнет звучит

ярче и выразительнее. А группа саксофонов составляет гармоническое

сопровождение.

Вчера Таня сделала мне первый укол компламина, и я уже начинаю

себя лучше чувствовать.

Тысячу раз спасибо.

Ваш всегда, Шура

Т.Б. Алисова-Локшина, Франческа Фичи-Джусти и А.Л. Локшин; май 1987 г.

120 Узнав о тяжелом состоянии Локшина, Баршай в тот же день достал необходимое лекарство

и, приехав из Рамлинсбурга в Базельский аэропорт, передал лекарство в Москву через летчика

компании Suisse Air.

И.В. Лаврентьева121

Письма к А.Л. Локшину и Т.Б. Алисовой-Локшиной

И.В. Лаврентьева – А.Л. Локшину

13.IX.77

Дорогой Александр Лазаревич!

Если уж судьбе не угодно, чтобы я в Ваш знаменательный день

пришла к Вам (а для меня «мистика дат» имеет значение), – я, по крайней

мере, вознагражу себя, прислав Вам письменное поздравление, и на сей раз

не буду себя ограничивать размерами поздравительной открытки!

Итак, я представляю себе, что сижу за Вашим праздничным столом и

произношу тост в Вашу честь (насколько все же легче это делать письменно

и на расстоянии, чем в Вашем присутствии!). Тогда я начала бы так: я

напомнила бы присутствующим, что примерно два года тому назад, когда в

СК проходило обсуждение «Песенок Маргариты», одна из выступавших (не

знаю ее фамилии, да это и не важно), закончила свое выступление словами:

«нам всем выпало большое счастье – жить в одно время с таким

композитором, как Александр Лазаревич.» Всей душой присоединяясь к

этим словам, я хочу добавить, что мне судьба послала еще большее счастье

и радость – знакомства и личного общения с удивительным музыкантом и

человеком редких душевных качеств (хотя не думайте, пожалуйста, что я

что-то «преувеличиваю», как Вы всегда говорите, – по-моему, я вижу

разные стороны медали, но это ни на волосок не меняет общего мнения!). Я

всегда думаю с некоторым тщеславным удовольствием и гордостью, что

поняла и оценила их целиком с первой же встречи с Вами – чуть ли не с

того трехминутного разговора перед дверью 35-го класса и уж, во всяком

случае, – с первого визита в этот дом, который стал для меня таким дорогим

(впечатление от того первого посещения до сих пор во мне живо). Правда,

оценить было не трудно – ведь я слушала Вашу музыку, – а там все есть

(«стиль – это человек», – Бюффон). И каким же поразительным открытием и

невероятной глубины и силы внутренним потрясением стало для меня

первое знакомство с ней, буквально перевернувшее мои представления о

возможностях современной музыки! Это сейчас уже, спустя 2 1/2 года, я

привыкла к тому, что она есть, и она вошла в мою жизнь прочно и навсегда,

став просто – как это всегда бывает с тем, что нам бесконечно ценно, –

неотъемлемой частью собственного внутреннего мира, – как все те