С Голынец - Иван Яковлевич Билибин (Статьи • Письма • Воспоминания о художнике)

К своей работе Иван Яковлевич относился с большой тщательностью и придирчивостью. Несмотря на огромный опыт книжно-графической работы, постоянно задумывался над тем, как нужно иллюстрировать то или иное произведение, внимательно, несколько раз читал его, привлекал огромный подсобный материал (книги, музеи), пользовался консультациями специалистов. Работая над иллюстрациями к роману "Петр I", художник обращался за советами к Алексею Николаевичу Толстому.

Набросок будущей композиции Иван Яковлевич делал на клочке бумаги или в альбоме. Далее он брал кальку и на ней жестким карандашом разрабатывал задуманный рисунок. Завершив эту работу, художник переносил композицию на ватман. Затем приступал к расцвечиванию. Сильно разбавив акварельную краску чаще всего с желтовато-золотистым оттенком, он наносил ее на всю поверхность обрамленного им рисунка. Затем оконтуривал отдельные предметы избранным цветом и тем же цветом, только более светлым — разбавленным, покрывал ограниченную таким образом площадь. За всю совместную жизнь с Иваном Яковлевичем я никогда не видел его работающим пером. Все его работы выполнены кистью.

Работая над иллюстрированием книги, Иван Яковлевич уделял очень большое внимание "подсобным иллюстрациям" — заставкам, заглавным буквам, концовкам и пр. В создании орнаментального мотива и осуществлении его художник обладал поразительным чутьем и поразительной твердостью руки. Однажды, уже в Ленинграде, между нами возник спор. Я как- то обмолвился, что он с закрытыми глазами не создаст четкого рисунка орнамента. Иван Яковлевич улыбнулся и предложил мне спорить с ним на щелчки по носу. Я забинтовал ему глаза, он взял в руки карандаш, нарисовал простой, совершенно четкий орнаментальный мотив.

В работе над пейзажем Билибин придерживался того же метода рисования, что и в работе над иллюстрацией. Однако здесь предварительного рисунка на кальке не было. Рисунок наносился прямо на клееный картон и раскрашивался по тому же принципу, как и иллюстрация. Обычно для завершения пейзажа ему нужно было шесть-семь дней по одному-два часа работы. Очень любил Иван Яковлевич рисовать пейзажи карандашом, считая это идеальной подготовкой художника для создания иллюстраций.

Вспоминая Ивана Яковлевича, я всегда восхищаюсь его добротой, его умением найти в человеке какие-то особые привлекательные черты. Это касалось даже тех людей, которые почему-либо недолюбливали его. Нетерпим он был лишь к тем, кто, как он говорил, кое-как выполнял свое дело, и к тем, кто пренебрежительно относился к своей национальной культуре.

Иллюстрация к былине "Вольга", 1928.

Как человек широкой эрудиции, Иван Яковлевич в одинаковой степени высоко ценил достояния культуры любого народа. Вспоминается в связи с этим, с какой любовью Иван Яковлевич собирал и хранил старинные русские одежды, иконы, арабские народные лубки и фигурки из сахарного тростника, глиняные статуэтки Древнего Египта, чешские писанки — пасхальные яйца, картинки эпиналя.

Очень большое значение в жизни и творчестве Ивана Яковлевича играло его собрание книг, которое он постоянно пополнял. Какого-либо определенного порядка в расстановке книг на полках он не соблюдал. Однако прекрасно знал, где стоит каждая из них, и при необходимости обнаруживал нужную ему книгу безошибочно. В состав его собрания входят самые разнообразные издания. Большинство из них посвящено русскому искусству — иконописи, истории костюма, зодчеству, отдельным городам: Ярославлю, Костроме, Казани и т. д. Очень много книг по Древнему Востоку, его искусству, культуре, истории — классические труды Гастона Масперо, Георга Эберса, Флиндерса Петри, Струве и других. Здесь же труды Кондакова и его учеников по Византии. Немало и произведений, трактующих о быте, нравах, костюмах и истории арабов. Собраны здесь и монографии, посвященные творчеству художников от классиков европейского искусства до современных мастеров — Пикассо, Шагала, Кандинского. На полках труды по истории книги, мебели, орнамента, миниатюры, стекла, фарфора. Кроме книг непосредственно по вопросам изобразительного искусства, в собрании Ивана Яковлевича мы находим и труды по истории морского флота, иллюстрированные издания, посвященные растительному и животному миру, географии и т. д. Большое место занимают книги по словесному фольклору различных народов, произведения классиков мировой литературы и русской словесности, словари.

Кроме книг, на полках расставлены и лежат различные периодические издания — "Старые годы", "Жар-птица", французское издание "Всеобщая мифология", американский "Географический журнал" и пр. В отдельном пакетике небольшая коллекция старинных гадальных карт.

Не меньшее значение в жизни и творчестве Ивана Яковлевича, чем его книги, имело его собрание собственных фотографий. Я не помню ни одной поездки художника в Египте, Палестине, Сирии, Франции без его кодака. Он фотографировал пейзажи, отдельные деревья, скалы, архитектурные ансамбли, памятники старины, интерьеры, скульптуры, орнаментальные мотивы, предметы обихода, костюмы. Однако фотографировать своих близких и знакомых, а особенно фотографироваться сам он терпеть не мог. Он мне говорил, что впервые он начал фотографировать в Тверской губернии при создании своих первых иллюстраций к сказкам. В дальнейшем, отмечал Иван Яковлевич, он особенно оценил фотографирование во время своих поездок на русский Север. Собранные им тогда фотоматериалы послужили иллюстрациями для труда И. Грабаря "История русского искусства" и для издания "История русской литературы" под редакцией Е. В. Аничкова, А. К. Бороздина и Д. Н. Овсянико-Куликовского.

Иван Яковлевич любил природу, животных, птиц, рыб, растения и трогательно относился к ним. В Египте он завел хамелеонов и много раз в день бегал в сад ловить всяких насекомых для кормления своих любимцев. В Париже от двух канареек, подаренных ему княгиней Тенишевой, он развел более сорока пташек, которые порхали по мастерской, распевая песенки. Вспоминается забавная сцена: сидит за своим рабочим столом Иван Яковлевич, а одна из птичек по прозвищу Лебеденыш (в честь его ученицы по Обществу поощрения художеств Марии Лебедевой) примостилась у него на голове и выдергивает волосы для того, чтобы унести к себе в гнездо. Художник сидит неподвижно, боясь вспугнуть птичку, и свирепо вращает глазами, приказывая нам не тревожить Лебеденыша своим смехом. Сколько было горя, когда одна из самочек умерла в гнезде, и Иван Яковлевич, подложив "осиротевшие" яички в другое гнездо, часами просиживал у клетки, следя, чтобы "мачеха" не выкинула приемышей. Одновременно здесь в мастерской в небольшом террариуме сидел сверчок, который своей "музыкой" по вечерам развлекал Ивана Яковлевича и приводил в исступление наших соседей — семью французского скульптора Пуассона. Здесь же в аквариуме плавали всякие тропические рыбки. Художник прекрасно знал ботанику, но его знания не были сухими знаниями систематика. Он любил растения, как живые существа. Особенно он любил могучие деревья с кряжистыми стволами и извивающимися корнями. Многочисленные зарисовки в альбомах показывают, с каким вниманием он относился к строению дерева. Всем окружающим он всегда внушал любовь к природе и настаивал на том, что истинный художник должен не только ее любить, но и знать.