Марк Любомудров - Федор Волков

Волков, молча оглядывая собравшихся, радовался — цвет ума, мысли и образованности. Вот она — истинная голова народа русского. А забота опять же своя, к комедиантскому поприщу направленная. Как высокую и чистую правду эту, идеи благородные (многим ли открытые?) сделать достоянием театральным, вынести на подмостки, а быть может, и на площадь, чтоб не только сановным, избранным, но и простым смотрителям доступно было. Изобрести такое действо уличное, чтоб всему народу разом урок подать. Надо будет с Александром Петровичем потолковать. Но пока что мечта, видать, несбыточная. Доколе на троне сидит арлекин голштинский (арлекином Петра называла за глаза и сама Екатерина Алексеевна), искусство к пользе российской нелегко наклонить будет. Убрать его с престола, чего бы это ни стоило, — нет иного выхода. Как с первой бироновщиной покончили, таким путем и теперь действовать надо. Без гвардейцев, стало быть, не обойтись.

События между тем развертывались даже быстрее, чем ожидалось. Двадцать четвертого апреля было объявлено о заключении «вечного мира» между Россией и Пруссией. И тут же Петр III начал приготовления к войне с Данией — исключительно в интересах крошечной Голштинии. Бесцельность этой войны раздражала армию. Росло недовольство гвардии — царь вознамерился послать ее в Померанию для участия в военных действиях.

Е. П. Чемесов. С оригинала Ф. С. Рокотова.

Портрет И. Г. Орлова.

Гравюра резцом. Середина XVIII в.

Летом 1762 года Петр III жил в Ораниенбауме, по-прежнему пьянствовал и бесчинствовал, развлекался бесконечными вахтпарадами, гоняя по плацу до изнеможения своих полторы тысячи голштинцев. Екатерина находилась по соседству — в Петергофе. Царь ничего не подозревал о том, что в Петербурге лихорадочно готовился переворот.

В екатерининский кружок заговорщиков входили елизаветинские вельможи Никита Панин, Кирилл Разумовский, Михаил Волконский и группа гвардейских офицеров, среди которых особую роль играли тайный фаворит Екатерины Григорий Орлов и его братья Иван, Алексей и Федор (всех братьев Орловых было пятеро).

Помимо именитых царедворцев и офицеров гвардии, был еще узкий круг посвященных — из штатских лиц. К ним принадлежали адъюнкт Академии, камергер Г. Н. Теплов, гардеробмейстер императрицы Василий Шкурин, кассир Алексей Евреинов. В этот круг входил и Федор Григорьевич Волков вместе с братом Григорием. Они старались держаться в тени, и не о них ли были строки в появившихся позднее мемуарах Фридриха II: «Лица, на которых смотрели как на заговорщиков, всего менее были виновны в заговоре. Настоящие виновники работали молча и тщательно скрывались от публики».

Волков, выражая настроения передовых дворянско-разночинских общественных сил, искал смены власти из побуждений патриотических. Им и его единомышленниками переворот рассматривался как средство спасения России. Разумеется, речь шла не о перемене строя, — в соответствии с уровнем национально-исторического самосознания идеалом оставалась абсолютная монархия, во главе которой должен стоять мудрый просвещенный государь. Именно эта форма государственной власти утверждалась идеологической мыслью раннего Просвещения, концепции которого оказали решающее влияние на взгляды таких деятелей русской культуры, как Сумароков и Волков.

Своим умом, дипломатическими способностями, бескорыстием и самоотверженностью характера Волков завоевал доверие лиц, вместе с которыми и принял участие в предприятии, сложность, трудность и опасность которого были очевидны. По деятельной природе своей натуры Волков оказался с теми, кто решительнее всего вел дело от разговоров к заговору, обнаружив еще и талант государственного человека. Нельзя забывать при этом, что Волков не принадлежал к придворной элите и даже к дворянскому сословию, а известность приобрел на поприще комедиантском, для многих тогда еще едва ли не зазорном.

В непосредственном исполнении переворота, в вербовке сторонников в гвардейских полках особенно деятельной была роль офицеров Г. Г. Орлова, Ф. Хитрово и семнадцатилетнего Г. А. Потемкина. Артиллерийский офицер Григорий Орлов участвовал в Семилетней войне, выделялся своей отвагой, физической силой, молодцеватостью, веселой общительностью.

Ф. Г. Волков мог знать Григория Орлова еще по сухопутному Кадетскому корпусу, воспитанником которого последний также являлся. К моменту переворота было завербовано свыше тридцати гвардейских офицеров, под началом которых находилось до десяти тысяч рядовых.

Исполнение заговора задумали, как скоро Петр III уедет к находящейся за границей армии. Однако двадцать седьмого июня был арестован сторонник Екатерины офицер Преображенского полка Л. Пассек. Создалась угроза раскрытия заговора.

В Петергоф к Екатерине спешно послали Алексея Орлова. Заговорщики провели бессонную ночь. Томила неизвестность. На заре двадцать восьмого июня, не получая известий от Алексея Орлова, вслед ему по Петергофской дороге поскакали Григорий Орлов и принадлежавший к числу заговорщиков князь Федор Борятинский. Волков в отличие от других сохранял хладнокровие. Вместе с братом Григорием и Федором Орловым он в тот же ранний час отправился к слободе измайловцев за Фонтанкой. Измайловские казармы располагались на прямом пути из Петергофа в столицу — и братья Орловы в любом случае должны были возвращаться этой дорогой. Здесь и встретили Екатерину. Поднятые по барабанному бою гвардейцы выбежали на плац. Полк восторженно принял императрицу, полковой священник начал церемонию присяги… С этого момента на протяжении всего дня Волков находился в свите людей, сопровождавших Екатерину. Потом двинулись к семеновцам, которые приветствовали ее криками «Виват!». Присягу принесли Преображенский и Конногвардейский полки.

После того как гвардия присягнула, стало очевидно, что предприятие выиграно. Чтобы закрепить его, в летней церкви Казанской богородицы отслужили молебен. Из церкви, где традиционно служили благодарственные молебствия за благополучие царствующего дома и Российского государства, Екатерина со свитой двинулась к зданию недавно отстроенного нового Зимнего дворца, куда уже вызвали членов Сената и Синода.

Е. П. Чемесов. С оригинала П. Г. Ротари.

Портрет Г. Г. Орлова.

Гравюра резцом. Середина XVIII в.

Здесь и случилась короткая заминка. В суматохе и спешке совершенно запамятовали, что на восшествие Екатерины на престол необходимо составить манифест. В отдельный покой для сочинения текста направили Теплова и Волкова. Дело не шуточное — надо обосновать причины переворота. А Екатерина и сановники уже собрались в тронном зале. Нельзя было более медлить. В этот момент Волков вышел из комнаты и быстро подошел к императрице: