Карлос Гон - Гражданин мира

«Внимание Франсуа Мишлена было в основном сосредоточено на вопросах производства и НИОКР. Исследовательская деятельность была очень мощно развернута в компании, и на нее выделялись большие средства. Все технические требования выполнялись беспрекословно. Проблематика качества продукции и отношений с инженерно-конструкторскими кадрами была личной вотчиной патрона, и все это знали…»

Качество шины, ее долговечность, сцепление с дорожным покрытием, ударопрочность зависят от конструкции, но в еще большей степени — от состава резиновой массы, ее термической обработки и разделки. Все это похоже на кулинарные рецепты, потому что в шинном производстве искусства не меньше, чем науки.

«Состав резиновой массы, то есть соотношение натурального и синтетического каучука, графита, их количественные пропорции, чистота исходного сырья, определяется в значительной степени эмпирически, на основе экспериментов. Как у хорошей хозяйки на кухне. Полученные оптимальные рецептуры держатся в строгом секрете и являются важнейшим технологическим активом предприятия. Даже директорам заводов были недоступны результаты исследований, которые проводились в лабораториях компании и держались в строгом секрете…»

Завеса таинственности, долгое время окружавшая «Мишлен», возникла именно из-за того, что компания всегда очень строго охраняла свои технологические секреты, считавшиеся ее самым ценным достоянием. По этому поводу родилось немало легенд. Например, во время немецкой оккупации вход на заводы был запрещен даже Гитлеру. Самого Де Голля не пустили в святая святых Клермон-Феррана.

Карлосу Гону не пришлось долго проработать в своей лаборатории.

«С ноября 1984 года из Бразилии стали приходить не очень хорошие вести. Благодаря моему участию в решении проблемы с «Клебером» я наладил хорошие отношения с финансовым директором компании Берузом Шахид-Нуре. Однажды он сказал мне: «Дела в Бразилии обстоят не лучшим образом. Мы вложили туда много денег, а прибыли пока не видно. Я бы очень удивился, если бы вы надолго остались на своей нынешней должности, потому что нам нужно срочно выправлять ситуацию в Бразилии, иначе дело кончится плохо»…»

Беруз Шахид-Нуре сыграл важную роль в профессиональном росте Карлоса Гона. Благодаря ему Гон освоил оригинальный подход к управлению финансами современного предприятия, который играет все более важную роль в развитии многонациональных компаний. Шахид-Нуре был отнюдь не «ходячей цифирью». Он был настоящим финансовым директором, то есть творческим работником, занятым непрерывной оптимизацией финансовых ресурсов предприятия, активной работой на рынке капиталов и сотрудничеством с банками.

«Этот человек многому меня научил. Он пришел в компанию со стороны и принес с собой новые идеи, новые схемы работы, новые амбиции, настоящий глоток кислорода. Он привил мне вкус к стратегии, гибкости, финансовым комбинациям. Этот весьма изворотливый в интеллектуальном плане администратор помог мне понять истинную роль финансов в функционировании предприятия. При этом он человек очень открытый и жизнерадостный. Благодаря ему финансовая работа на предприятии приобрела устойчивость и инновационный характер. Сам же он оставался очень добродушным человеком. В настоящее время он уже не работает в компании. Он где-то преподает и, кажется, занимается консультационной деятельностью…»

В январе 1985 года дирекция «Мишлен» опубликовала коммюнике, в котором сообщалось, что в ближайшее время будут произведены кадровые перестановки в руководстве бразильским проектом. Таким образом, через семь лет после прихода в компанию «Мишлен» перед Карлосом Гоном открылась перспектива возвращения в родную страну.

«Все шло не так, как я рассчитывал. Например, я уезжал в Бразилию, имея назначение на главную руководящую должность в бразильском проекте, чего я никак не ожидал. Поначалу я думал, что буду направлен в Бразилию для руководства производственной частью проекта. Я с самого начала знал, что если буду быстро расти в профессиональном плане, то получу назначение в группу, работающую в Бразилии. Меня попробовали в компании на нескольких должностях, дав понять, что, чем лучше я сумею себя показать, тем интереснее будет должность, которую я займу в Бразилии. Мотаясь между Клермон-Ферраном, Пюи, Шоле, Туром, Карлсруэ в Германии и Вальядолидом в Испании, я успел поучаствовать во всех европейских битвах и был отнюдь не простачком. Когда в 1981 году, через два с половиной года после поступления на работу в компанию, мне предложили возглавить завод, поставив на место 55-летнего ветерана 27-летнего молодого человека, я понимал, что это могло означать. Например, что в Бразилии я займу по меньшей мере должность директора завода, а то и более высокую. Работать в Европе, ожидая своего главного назначения, мне было нетрудно, потому что я знал, что готовлюсь «во всеоружии» вернуться в Бразилию. Так всегда бывает, если думаешь только о возвращении…»

Правда, пришлось потерпеть еще несколько месяцев, в течение которых Карлос Гон принимал участие во всех совещаниях, посвященных Бразилии, и одновременно выполнял свои обязанности в исследовательском центре. Затем наступило время прощания с Клермон-Ферраном.

«Я уехал в Бразилию в конце июня 1985 года, в разгар поразившего компанию кризиса…»

«Я познакомился с моей женой в сентябре 1984 года в Лионе, где она училась на фармацевта…»

Рита была родом из Ливана. Что же — женитьба на девушке из родной страны как дань семейным традициям?

«Я вовсе не был обречен на брак с ливанской девушкой. Я был знаком со многими женщинами, которые оставили заметный след в моей жизни. Одно время я даже подумывал о женитьбе на американке. Мы с ней долго пробыли вместе. Но в итоге из этой затеи ничего не вышло. Потом у меня был роман с француженкой, но и он закончился ничем. Кончилось тем, что я женился на ливанке. Я никогда не думал, что женюсь только на ливанке. Вовсе нет. Просто с женщиной, которая стала моей женой, у нас возникли исключительно теплые и нежные отношения…»

Благодаря жене возобновились связи Карлоса с Ливаном, который он покинул тринадцать лет назад.

«Ее родители, братья, сестры, кузены и кузины — все живут в Ливане. Там ее родная деревня. Она чаще меня бывает в Ливане, но время от времени уговаривает съездить и меня. После женитьбы мои связи с Ливаном упрочились…»

В начале 1985 года ход событий резко ускорился.

«В этот период в моих ушах уже звучала бразильская музыка. Моя страсть к Бразилии кардинальным образом повлияла на мое решение жениться. Я должен быть сделать выбор: или Рита остается во Франции и мы расстаемся, или я женюсь на Рите и мы уезжаем вместе. Мы поженились в июне в Клермон-Ферране и в начале июля отправились в Рио…»