Мариам Ибрагимова - Диалог с тайным советником Сталина

Предупредить, подорвать возможность противодействия — в этом и заключается задача террора!

И далее оратор продолжает: «Есть только одно возражение, заслуживающее внимания и требующее пояснения, — это то, что, уничтожая массово и прежде всего интеллигенцию, мы уничтожаем и необходимых нам специалистов — учёных, инженеров, докторов. К счастью, товарищи, таких специалистов за границей избыток. Найти их легко. Если будем им хорошо платить, они охотно приедут работать к нам. Контролировать их нам будет, конечно, значительно легче, чем наших. Здесь они не будут связаны со своим классом и с его судьбой. Будучи изолированными политически, они поневоле будут нейтральны. Патриотизм, любовь к родине, к своему народу, к окружающим, к далёким и близким, к живущим именно в этот момент, к жаждущим счастья малого, незаметного, самопожертвование, героизм — какую ценность представляют собой все эти слова-пустышки перед подобной программой, которая уже осуществляется и бескомпромиссно проводится в жизнь».

Можно себе представить, с каким чувством покинул это сборище юный князь после приговора, вынесенного русской знати, интеллигенции, в том числе и ему, не просто инородцем, а извергом, шагавшим по кровавому пути в «добротных сапогах» к вершинам власти в России.

Ленина, видимо, устраивала способность Троцкого поджечь толпу своим ораторским даром и его грозная лексика:

«Расстрелять!»,

«Разрушить до основания»,

«Залить кровью и свинцом»,

«Дотла сжечь»,

«Беспощадно уничтожить»,

тем более что делать это легче и безответственнее чужими руками.

Троцкий проговорился как-то: «Чтобы выиграть Гражданскую войну, мы ограбили Россию». При нём страну грабили ради сомнительных перспектив «земшарной Республики Советов». Для этой цели создали Коминтерн. Но её руководители перековываться не хотели — они воевали. Против Сталина, против его планов, всякий раз оказываясь во главе всяческих оппозиций и уклонов.

«Коминтерновская мафия» перетягивала на свою сторону военных спецов европейских государств, агитируя за мировую революцию. Но вот борьбы за чистоту идеалов у них не было. Банда бездельников и трепачей ожесточённо боролась за свои немалые привилегии, за право распоряжаться миллионами на раздувание мнимого «всемирного пожара», красоваться в президиумах, пустословить с трибун.

Говорят, в тридцать седьмом году Сталин сказал на заседании политбюро: «Кто они, эти люди из Коминтерна? Ничего больше, как наймиты, живущие за наш счёт. И через девяносто лет они не смогут сделать нигде ни одной революции».

И тогда все они в поисках вождя сплотились вокруг Троцкого, хотя многие его в глубине души ненавидели. Но лучше такое знамя, чем никакого…

Сталин приступил к демонтажу чудовищного монстра.

Так кто же такой Троцкий как гражданин?

На этот вопрос можно ответить одним словом — отщепенец.

Свидетельство тому следующий факт. В первые годы становления советской власти, когда Троцкий с благословения вождя революции лютовал, чиня расправы над представителями религиозных культов, аристократии, учёными, миролюбивыми, не чуждыми здравомыслию и благоразумию, учёные евреи петроградской общины, с тревогой взирая на зарвавшегося соплеменника, собрали совет, на котором решили направить к Троцкому делегацию, чтобы наставить его на путь истинный, свернув с пути насилия и крови.

Старые, почтенные еврейские мудрецы пытались на горьких примерах убедить Лейбу, что из-за его политиканства в интересах каких-то классов внутри государства, где обитают его соплеменники, прежде всего страдает и будет страдать «Богом избранный народ», то есть евреи.

Троцкий, с горделивым пренебрежением выслушав посланцев, сухо заявил: «Вы обратились не по адресу, частный еврейский вопрос меня совершенно не интересует. Я не еврей, а интернационалист».

Вот вам образец космополита, которого в конце концов по указанию интернационального вождя Сталина ударом ледоруба сразит насмерть другой интернациональный проходимец.

Троцкий как политик — неустойчивый и беспринципный авантюрист. В 1905–1907 годах — оппортунист, вёл политику свёртывания революции, отрицая ленинскую идею гегемонии пролетариата, возможность и необходимость союза рабочих и крестьян. А при узурпировавшем власть Сталине, который начал претворять в жизнь «ленинский план строительства социализма», Троцкий противопоставляет ему свой план превращения СССР в аграрный придаток международного империализма.

Да, Россия, занимающая одну шестую часть суши, была страной аграрной, хранящей в своих недрах огромные богатства, и, может, на самом деле не следовало превращать её в страну индустриальную с возведением гигантских промышленных предприятий, поворотом рек, проведением каналов с ирригационными системами, созданием искусственных морей, в итоге превративших пастбища и плодородные земли в солончаки и болота, а экологическую обстановку во многих регионах в опасную для жизни.

А самое главное — матушка-Россия, кормившая не только себя, но и вывозившая ежегодно миллионы пудов зерна за границу, сегодня, доведённая до нищеты строителями коммунизма, не пошла бы с шапкой по кругу к проклятым капиталистам.

Вы правы, Николай Алексеевич, говоря, что два совершенно разных сильных характера — Сталин и Троцкий ужиться не могли, кто-то должен был взять верх.

Сталин оказался победителем, потому что он нашёл опору в лице более надёжных, преданных соратников, которых возвысил, приблизил к государственной власти и противопоставил Троцкому.

Особая роль в этом отношении выпала Ворошилову и Будённому.

В руках же Троцкого хоть и была большая часть вооружённых сил страны в течение определённого отрезка времени, но это была меняющаяся, нестабильная сила с текучестью бойцов и командиров.

Кроме того, для высшего армейского командования он, как человек сугубо гражданский, авторитета не представлял.

В то же время в годы Гражданской войны и интервенции, будучи председателем Реввоенсовета и наркомом обороны, он прилагал все усилия для укрепления республики, зная, что в случае поражения потеряет власть, а терять её не хотел. И на вооружённых силах мечтал укрепить свою власть.

Для этого Троцкий строил планы сокращения численности армий, с целью изгнания из них своих противников, неугодных ему людей, становившихся на сторону генсека, чтобы после этого поставить у руководства полками и дивизиями своих людей и стать во главе военной власти.