Эрик Леннрут - Великая роль. Король Густав III, играющий самого себя

В Швеции в 1784 году после нескольких неурожайных лет и после исключительно холодной и долгой зимы свирепствовал голод. Несмотря на усилия специальной хлебной комиссии по сбору и поставкам продовольствия, «целые провинции были истощены», особенно в северном Сконе, Халланде, северо-западном Смоланде, Эстеръётланде и Даларна и в северной и восточной Финляндии. Ели не только хлеб с примесью луба, но и солому с крыш, которую делили со скотом. Долгие зимние холода привели к ужасающим последствиям. Даже продажа армейских запасов в Финляндии крестьянам и прекращение полковых сборов и генеральных смотров принесли лишь временное облегчение. «Народ страдает и умирает без жалоб», — писал Кройтц Густаву III, однако локальные волнения имели место. Количество заключенных браков и рождаемость упали гораздо ниже обычного, а смертность возросла в соответствующей степени. В мае 1784 года в Стокгольме была введена система распределения приютских детей по стране на содержание — официально главным образом для пользы их здоровья, но в действительности дабы уменьшить острую нехватку рабочей силы в земледелии.

Голод сделал долгое зарубежное путешествие Густава III еще менее популярным, чем оно могло быть при других обстоятельствах. Оно воспринималось как увеселительное, каким, собственно, изначально и предполагалось быть, когда его целью был военно-морской камуфляж, и это повлекло за собой неприятные последствия. К тому же пронесся слух, что король у Папы в Риме подумывал поменять веру и перейти в католицизм, что было еще хуже легкомыслия и развлечений. Слухи были опровергнуты, но все это явилось симптомом отчуждения между королем и народом. Возрастающее число критиков сокрушалось о больших расходах на путешествие, в то время как было жизненно важным где только возможно закупать продовольствие.

Возвращение Густава из Парижа было рекордно скорым: спустя 11 дней, 2 августа 1784 года, он уже был в Стокгольме. Согласно единодушным свидетельствам, он пребывал в кошмарном настроении. Он худо отзывался о французском кабинете и о Марии Антуанетте, и это привело окружение Густава к ошибочному выводу о том, что во Франции его постигли тяжелые дипломатические неудачи. По свидетельству Шрёдерхейма, Густав был недоволен тем, что приятный и безобидный Кройтц приобрел популярность как руководитель временного правительства; при существующих обстоятельствах это было похоже на фокус. Герцогиня Хедвиг Элисабет Шарлотта была удивлена и уязвлена тем, что король постоянно держал себя с нею неприветливо. Это последнее было, возможно, связано с попыткой герцогской четы отдалиться от двора и вести уединенную жизнь в замке Русерсберг. Герцог Карл объявил об этом решении, когда еще Густав находился во Франции, мотивируя решение необходимостью в экономии — его финансы опять были на пределе. Густав написал Карлу, настоятельно прося этого не делать: он подчеркивал, что Карл, в отличие от Фредрика Адольфа, всегда был особенно близок с ним, Густавом, и обещал уладить его дела. Возможно, Густав подозревал герцогиню в том, что именно она настояла на решении удалиться в Русерсберг — теперь она более, чем прежде, была другом своему мужу и была близка с семьей Ферсенов, так как дружила с Софией Ферсен. Но реакцию Густава проще всего объяснить переходом к жизни, которая после Парижа должна была казаться застойной. Он с головой ушел в занятия придворным театром и планами строительства и должен был подвергнуть пересмотру свою внешнюю политику.

Ситуация на Севере изменилась не только вследствие того, что улаженный конфликт с Турцией развязал России руки на севере, но и потому, что датский кронпринц Фредрик достиг совершеннолетия и 14 апреля совершил мирный государственный переворот. Слабое и вялое правительство вдовствующей королевы Юлианы Марии было заменено более компетентными людьми. Сам кронпринц, фанатически влюбленный в военное дело, энергично повышал боеготовность датских вооруженных сил — сухопутных и морских. Поскольку и в Копенгагене, и в Петербурге располагали смутными сведениями об угрозе, которую в 1783 году Швеция представляла для Дании-Норвегии, обе союзные державы весной 1784-го приняли по отношению к Швеции угрожающую позу. Густав III, который попридержал осуществление своих завоевательных планов, но вовсе не отложил их надолго, теперь был вынужден соблюдать осторожность, а она прежде всего предполагала завершение снаряжения флота и армии.

К ухудшившемуся положению на Севере добавилась усилившаяся неустойчивость положения на континенте. Император Иосиф II хотел, с одной стороны, укрепить свою власть в Австрийских Нидерландах, нынешней Бельгии, с другой — обменять эту страну на Баварию, приобретение которой весьма укрепило бы наследные австрийские земли. Во-первых, эти планы продолжали вести к войне между императором и Голландией, во-вторых, они втягивали Францию и Пруссию в энергичные старания сохранить мир и статус-кво. При все этом голландская сторона предприняла попытку завербовать шведский армейский корпус за оплату наличными. Густав с удовлетворением смотрел на то, что его союз с Францией распространяется на Голландию; это могло принести субсидии и обещания предоставить в случае войны вспомогательную эскадру, между тем как предоставление наемного войска не вязалось с достоинством Швеции.

Вся затея ушла в песок, и это вызвало в Густаве некоторое раздражение на версальский кабинет, который, с его точки зрения, пренебрег интересами Швеции. Последовавшие между великими державами переговоры принесли ослабление напряженности в отношениях между Францией и Россией, острые противоречия между Пруссией и Австрией и сближение Пруссии с Францией. Густав III не был доволен тем, что Швеция стала менее нужна Франции.

Вследствие такого развития событий ему приходилось все больше полагаться лишь на собственные ресурсы Швеции.

31 января 1785 года состоялось заседание военной экспедиции (комиссии) под руководством короля. Толль выбрал этот день для одного из своих неприятно откровенных выступлений. Он поднял вопрос об аккорде, то есть системе, при которой офицеры покупают полномочия занимаемой ими должности.

Это, сказал Толль, привело к ситуации, чреватой непредсказуемыми последствиями. Тот, кто заплатил за свои полномочия больше, чем имел денег, то есть влез в долги, чтобы их купить, по сути дела оказывается вынужден искать возмещения за счет короны и службы. И, пожалуй, «сомнительно», что в случае войны отец семейства будет сражаться «с хладнокровной храбростью», зная, что лишь от его собственной жизни зависит, есть ли вообще какие-нибудь средства у него самого, его семьи и его родственников и могут ли его жена и дети рассчитывать на содержание. Кроме того, ограничивался свободный выбор его королевского величества при предоставлении должностей и разрушалось дворянство государства, поскольку дворяне должны все жертвовать на продвижение по службе своих детей и, следовательно, экономить на их образовании и воспитании и не в состоянии оставить после себя какие-то средства, которые дали бы потомкам возможность жить с соответствующим их сословию достоинством. Посему Толль желал упразднения аккорда по следующей системе. Исполнение обязанностей полковника и подполковника должно давать право на аккорд, но для каждой такой должности суммы покупки должны устанавливаться по принятым расценкам. Для всех остальных военных должностей аккорд должен быть запрещен, но те, кто занимает посты по аккорду ныне, должны получить компенсацию из армейской пенсионной кассы в размере тех же сумм, которые они заплатили. Вся наличность пенсионной кассы должна быть отведена для этой цели.