Евгений Панов - Зоология и моя жизнь в ней

Сергей, видя мое разочарование, отправился в ближайшие холмы и, вернувшись, сказал, что он нашел не только место, где живет крупная ящерица, но еще и гнездо козодоя. Следующим утром я, вооружившись камерой с телеобъективом, пошел с восходом солнца на указанное место, рассчитывая сфотографировать туркестанскую агаму. Но уже в начале девятого температура поднялась до 37 °С, и я, просидев на солнцепеке три часа, вернулся домой ни с чем. Ящерица не выходила из своего убежища – было слишком жарко. На следующий день повторилось в точности то же самое.

Сергей сказал, что завтра сам пойдет со мной – может быть, дежуря на участке животного, я смотрю не туда, куда следует. А пока что он предложил показать нам гнездо козодоя. Прогулку под палящим солнцем вверх по каменистым холмам, практически лишенным растительности, трудно было назвать приятной. Когда же мы оказались на месте, выяснилось, что Сергей не может найти гнездо. В этом не было ничего удивительного, поскольку местность выглядела на редкость однообразной. Мы с Сашей приуныли. Сидели в мрачном молчании, глядя, как Сергей медленно бродит взад и вперед по безжизненному склону холма. Гнездо он все таки нашел, и мы приступили к фотосъемке. Надеялись, что птица окажется буланым козодоем, который встречается в пустынных районах нечасто, но сразу поняли, что гнездо принадлежит, к сожалению, ничем не замечательному обыкновенному козодою. Так или иначе, экскурсия не прошла зря.

Наутро мы с Сергеем отправились на участок туркестанской агамы. Расположились среди крупных валунов и стали ждать. Минут через сорок он говорит: «Вон она! Видишь?» А я смотрю туда, куда он указывает пальцем, не вижу ничего. Направил туда телеобъектив, и лишь глядя через окуляр камеры и медленно поворачивая ее на штативе, поймал агаму в кадр. Пока я проделывал все эти операции, Сергей не переставал шутливо насмехаться надо мной. «Ну, что, профессор, видно стар стал для полевой работы…» (мне тогда было 66 лет). Но я выжидал момента, когда ракурс окажется наиболее удачным и надо будет нажать спусковую кнопку. Успел снять два кадра, и ящерица ушла в убежище. Дело было сделано, я вздохнул с облегчением и в ответ на реплики Сергея припомнил ему историю с гнездом козодоя. «А ты что за следопыт – не в состоянии отметить место находки гнезда так, чтобы в следующий раз не искать его часами!» Такие шутливые пикировки стали с тех пор обычными при наших разговорах и только укрепляли дружеские отношения, которые прочно сложились между нами.

Едем в Алайскую долину

Выехали на поиски гималайских агам 18 июня. Машина Сергея изнутри напоминала комнату, в которой собираются делать капитальный ремонт и, прежде чем начать, полностью обдирают старые обои. Но, несмотря на непрезентабельный вид этой старушки, явно видавшей виды, шла она вполне хорошо.

Первые километров 150 дорога шла между пологих холмов, местами полностью лишенных растительности. Это были следы обширных оползней, где сплошной зеленый покров травы уступал место живописным тускло красным пятнам материнской породы. Там, где склоны холмов ярко зеленели под июньским солнцем, можно было время от времени видеть летние временные поселения киргизов, состоящие из нескольких юрт, около которых паслись небольшие табуны лошадей.

В какой-то момент я почувствовал, что местность мне знакома. Вспомнил, что по этому отрезку Памирского тракта я проезжал по меньшей мере дважды, каждый раз в направлении, обратном тому, в котором мы ехали теперь. Один раз это было во время одной из экспедиций Воронцова. Я даже узнал одну конкретную красно-оранжевую гряду скал, слайд с изображением которой хранился с тех пор в моем архиве фотографий. В другой раз я ехал по этой дороге ровно 40 лет назад, в 1972 г., когда возвращался в Москву через Ош из экспедиции в Горный Бадахшан (глава 3).

Ближе к вечеру начался весьма затяжной подъем на Алайский хребет по чрезвычайно длинному и весьма эффектному серпантину. От его подножия до перевала Талдык на высоте 3615 м предстояло подняться примерно на 1300 м.

До перевала мы доехали уже в глубоких сумерках. Короткий спуск в неглубокую поперечную долину и снова подъем, на перевал 40-лет Киргизии (3541 м). Отсюда уже хорошо были видны огни поселка Сары-Таш, расположившегося на одном из гребней Алайском хребте всего лишь на четыреста метров ниже. Здесь нам предстояло заночевать.

Остановились у друзей Сергея, каких у него, видимо, немало было по всему южному Кыргызстану. Здесь он не бывал давно, так что последовали сбивчивые вопросы: «Какими судьбами?..» и все в том же духе, а затем – обмен с хозяином последними новостями. Нас пригласили в дом, где на ковре посреди просторной комнаты хозяйка успела уже расстелить дастархан (дасторкон по-киргизски), и все было приготовлено для вечерней трапезы. По периферии комнаты разместились на лежанках дети – мал-мала меньше. Пока шел обмен приветствиями на улице, где температура была скорее зимней, чем июньской, все немного подмерзли. Поэтому хозяин с явным удовольствием принял мое предложение выпить по стопке спирта – живительного напитка, который в экспедициях всегда был у меня под рукой, и неизменно – кстати.

Находим гималайских агам

С утра решили выехать пораньше. Отказались от любезного предложения хозяев дождаться завтрака, решив, что дело наверняка затянется. Лучше, подумал я, проедем несколько километров и устроим привал с чаепитием уже там, где есть надежда увидеть, наконец, желанных ящериц.

В поселке, несмотря на то, что утро было солнечным, все выглядело по-зимнему. Кругом, насколько хватает глаз, сверкающие ослепительно белым гребни гор. На выезде из поселка всего несколько минут ушло на проверку наших документов пограничниками. Впереди прямо перед нами заснеженная стена Заалайского хребта с возвышающимся над ней по правую руку Пиком Ленина высотой 7134 м. Оставив за собой около 1300 м высотного перепада при неторопливом спуске по серпантину, оказываемся на развилке дорог. Главная трасса идет прямо на юг, через перевалы Заалайского хребта в Таджикистан, пересекает всю эту страну с востока на запад и далее через Термез (в Узбекистане) уходит в Афганистан. Мы же поворачиваем резко направо по дороге, идущей вплотную к левому берегу реки Кызылсу. Она стремительно несет свои глинисто-желтые воды на восток, где, соединяясь с другой, под названием Муксу образует могучую водную артерию Вахш [280].

Здесь, внизу, уже полноправно царит лето. Хотя вода в реке выглядит не слишком чистой (Кызылсу по-тюркски – «красная вода»), чай из нее все же можно приготовить. Здесь же и устраиваемся на привал, наслаждаясь сознанием того, что самые длинные и трудные участки пути уже позади.