Евгений Панов - Зоология и моя жизнь в ней

Как мы и предполагали, местные ящерицы оказались промежуточными по окраске между теми, которых мы ловили на границе с Ливаном и в пустыне.

Они больше походили на первых, но у некоторых особей отдельные признаки указывали на влияние наследственности агам из Негева. Мы успели поймать и описать более десятка экземпляров, но в такого рода исследованиях лишних трофеев не бывает. Поскольку в последний день перед отъездом в Тель-Авив, откуда мы собирались вылететь в Москву, уже не было времени на посещение университетского городка или ботанического сада, я решил попытать счастья на месте.

Квартал, где мы жили, еще только строился, и прямо около дома оставался пустырь, который по первому впечатлению практически ничем не отличался от места нашей работы у окраины Мицпе-Рамона. Место представляло собой довольно обширный котлован с камнями по склонам, торчащими среди уже выгоревшей травы. Была суббота, Микки могла не идти на работу, и мы отправились туда всей компанией, взяв с собой и детей. Лариса, силы которой, по ее словам, окончательно иссякли, устроилась в тени единственного дерева, а я расставил сети и поймал еще трех или четырех агам.

В общем, Иосиф, у которого мы жили в Мицпе-Рамоне, оказался прав в том отношении, что в конце концов материал, собранный нами, оказался вполне приличным. К концу года мы обработали его, а на следующий год в Русском герпетологическом журнале вышла наша статья на английском языке, где были изложены результаты проделанной работы.

Журнал издавался в Ленинграде, а его главным редактором был Илья Сергеевич Даревский, выдающийся отечественный герпетолог. И вот мы получаем от него письмо. В нем говорится, что лидер израильской герпетологии Иегуда Вернер негодует по поводу нашего поведения. «Они просились в Израиль, – писал тот Даревскому, – чтобы изучать поведение ящериц, а кончилось дело тем, что написали статью по их систематике. Я восемь лет собирался сделать это, а они приехали на два месяца и отняли у меня материал».

С тех пор прошло уже 19 лет. Одновременно я готовлю переиздание нашей книги об агамах на английском языке и потому вынужден углубиться в литературу, чтобы дополнить ее новыми материалами, полученными герпетологами за последние 10 лет. И что же я вижу? За это время ни Вернером, ни другими исследователями не сделано ровным счетом ничего по тем вопросам, которые были подняты в нашей статье. Даже собственного научного названия не было присвоено агамам северного Израиля, и они так и остаются безымянным подвидом.

Правда, следует отдать должное И. Вернеру. Он, видимо, почувствовал, что был неправ в своей первой гневной реакции на нашу работу, и теперь цитирует ее в каждой своей статье, где речь идет о фауне ящериц Израиля. В этом отношении его позиция выгодно отличается от той, которую заняла Н. Б. Ананьева, которая после смерти И. С. Даревского заняла его место заведующего Отделением герпетологии в Зоологическом институте в Санкт-Петербурге и главного редактора Русского герпетологического журнала.

Недавно она выступила соавтором большой статьи о горных агамах, написанной интернациональным коллективом герпетологов. Работа претендовала на то, чтобы обобщить материалы по этим ящерицам, собранным общими усилиями ученых к 2012 г. Мы с Ларисой обнаружили, что та наша публикация, о которой идет речь, в этой сводке не процитирована.

Я послал ее текст с иллюстрациями соавтору Ананьевой, немецкому герпетологу Филиппу Вагнеру с вопросом, как такое могло получиться. И вот что он мне ответил: «Привет, Евгений. Я просмотрел Вашу статью о горных агамах в Израиле. Очень интересно, и я, в самом деле, упустил ее из виду. Я рассержен, имея в виду, что она была опубликована в Русском герпетологическом журнале, а его редактор – Наташа (Ананьева). Так что она должна была знать о ее существовании. Сожалею, что я пропустил эту публикацию».

Весной 1995 г. мы в очередной раз посетили нашу экспериментальную площадку в Уфре под Красноводском. Мы убедились в том, насколько удачным оказался наш эксперимент по интродукции кавказской агамы в заброшенный каменный карьер. За десять лет ящерицы размножились настолько, что их можно было видеть буквально на каждом шагу. Как сказано в одном австралийском рассказе, «Кроликов здесь было столько, что приходилось распихивать их ногами, чтобы поставить капкан». Из ущелья, где ящерицы были выпущены впервые, они расселились на берег Красноводского залива, и в хорошие дни каждый самец грелся с утра на солнце, сидя на облюбованном им валуне посреди своей территории.

Мы еще не знали, что в Уфре мы в последний раз, и работали с той же интенсивностью, как и все предыдущие годы. Удалось, помимо прочего, сделать замечательную находку. Метка одной из пойманных агам бесспорно свидетельствовала, что ее возраст составляет ровно 10 лет. Но что было самым замечательным: поймали мы ее на том самом камне, что и в самый первый раз. Тогда это был детеныш с длиной тела без хвоста 5.5 см. Он запутался в сети неудачно и в попытках освободиться повредил заднюю ногу. Мы прооперировали его, как могли, зафиксировав конечность в правильном положении с помощью клея БФ. И вот теперь перед нами крупная взрослая ящерица в прекрасном состоянии.

За эти 12 лет изучения кавказских агам 150 особей были пойманы повторно в разные годы 281 раз. Понятно, насколько важную, интересную и принципиально новую информацию удалось собрать. Она включала в себя данные о скорости роста животных, характера освоения ими пространства и взаимоотношений особей в локальных группировках. Но уже на следующий год Туркменистан превратился в страну, полностью закрытую для иностранцев, так что нам категорически отказали в визе. Волей-неволей на продолжении этого уникального исследования пришлось поставить крест.

В главе 8 речь шла о нескольких экспедициях, предпринятых для изучения смешанных популяций овсянок обыкновенной и белошапочной. В результате мы располагали множеством сведений из тех мест, где два эти вида живут совместно и скрещиваются. Но важно было узнать, что происходит там, где испокон веков обитает какой-нибудь один из них. Из литературы следовало, что в Центральной Азии существуют популяции белошапочных овсянок, ареал которых значительно удален от области распространения овсянки обыкновенной. Хотелось выяснить, в частности, как звучит песня этих птиц, генетическая конституция которых определенно свободна от влияния генов второго вида.

Обсуждая эти вопросы с Александром Рубцовым, мы подумали, что стоит попытаться съездить в такое место. Им был избран Кыргызстан, где, судя по литературным источникам, белошапочная овсянка должна гнездиться.