Евгений Панов - Зоология и моя жизнь в ней

По пути домой я напряженно обдумывал вопрос, а чем мы будем кормить нашего сорокопута? И тут вижу на обочине шоссе труп собаки средней величины, сбитой автомобилем. Меня осенила идея: вот хороший запас мяса, до которого, как известно, сорокопуты – эти маленькие хищники – большие охотники. Мои коллеги не были в восторге от такой задумки, но все же, недовольно ворча, погрузили труп в багажник.

Ближе к дому выбираем место подальше от проселочной дороги, чтобы нас, не дай Бог, не увидел кто-нибудь во время предстоящей неприятной процедуры. Но тут выясняется, что осуществить ее не так-то просто. Чтобы отрезать кусок мяса с ляжки, надо сначала снять с задней ноги шкуру. Мы с Опаевым не охотники, так что единственный в нашей компании, умеющий свежевать крупных млекопитающих, – это Алексей Грибков. Но ему вся затея определенно не нравится. Так что он отказывается принимать участие в разделке туши и готов лишь руководить процессом. К счастью, собаку задавили совсем недавно, так что хоть мясо-то было свежим. В общем, мы вдвоем со вторым Алексеем с задачей все-таки справились.

Дни стояли очень жаркие, и я стал перед проблемой сохранения мяса в съедобном виде при отсутствии холодильника. Впрочем, все решилось очень просто – сорокопут категорически отказался от предложенного нами деликатеса. А мясо стало быстро портиться, и я закопал его на задворках нашего дома. Приходилось срочно искать другое решение относительно того, как же создать нашему пленнику устойчивую кормовую базу. Мой запас мучных червей, привезенных еще из Москвы, был весьма ограничен и грозил быстро иссякнуть.

Пока сорокопут жил пару дней на этом дефицитном корме, я выяснил, что есть такие места, где в изобилии держатся жуки чернотелки. Это были пустоши вполне определенного облика – с галькой, полупогруженной в сухую глину, и с куртинами низкорослой травы. Каждый раз, как удавалось увидеть из окна машины такой участок, мы останавливались, и я с пол-литровой банкой в руках обшаривал его метр за метром. Спустя примерно полчаса банка оказывалась заполненной до половины, и этого сорокопуту хватало почти на целый день.

В клетке, которую мы в день поимки наскоро соорудили из подручных средств, на одном из концов жердочки был оставлен заостренный сучок. Им наш жулан регулярно пользовался для запасания корма впрок. Если я не кормил его перед сном, наутро он съедал обычно четырех жуков подряд. Каждый имел в длину почти 2 см и весил в среднем 360 мг. Так, проглотив корма массой около полутора граммов (вместе с хитиновым панцирем), птица «замаривала червячка» и пятого жука накалывала на сучок, оставив про запас. Чтобы сделать это, птице требовалось одно-единственное точное движение головой. Труднее ей приходилось, когда надо было наколоть большого мучного червя Zoophobus morio , одетого эластичной хитиновой «шкуркой». В таких случаях сорокопуту удавалось прижать жертву клювом точно к острию лишь со второй или третьей попытки, после чего он проделывал головой очень быстрые ритмичные движения наподобие тех, что мы видим при работе отбойного молотка.

Одни только туркестанские жуланы!

Здесь, в предгорьях хребта Терскей Алатау, мы пробыли с 1 по 20 мая. Когда мы ехали сюда, я ожидал найти пеструю компанию с разнообразными причудливыми комбинациями признаков этих двух форм, вроде того, с чем я столкнулся много лет назад в равнинном Казахстане, где туркестанский жулан свободно скрещивается с европейским (глава 6). Но здесь все шесть пойманных нами самцов, и еще несколько, которых мы хорошо рассмотрели с близкого расстояния и сфотографировали, оказались типичными туркестанскими жуланами. Более того, они были совершенно однотипными, словно отштампованными по единому образцу. Ни одной особи, самца или самки, хоть сколько-нибудь напоминающей кашгарского жулана, нам увидеть не пришлось.

На обратном пути мы провели несколько часов в долине реки Сарыжас, где первая терраса была покрыта сплошными зарослями караганы – точно как там, где нам впервые улыбнулось счастье. Сорокопутов здесь было множество, и мы двигались на машине по мозаике территорий самцов, останавливаясь тут и там на короткое время, чтобы я мог сфотографировать хозяина очередного участка. И здесь все птицы были как на подбор стопроцентными туркестанскими жуланами.

Затем остановились на три дня в Чарынском каньоне. Свернули с трассы налево в узкое ущелье. Река Чарын на этом участке ее течения почти полностью пересохла к началу лета, так что можно было ехать прямо по каменистому ее руслу. Вода оставалась только в самых глубоких бочагах, которые нетрудно было объехать стороной. Место, выбранное нами для лагеря, казалось идеальным для обитания кашгарских жуланов. Настоящая предгорная пустыня, как раз такая, как в ареале этого вида в северо-западном Китае, в аридной котловине Такла-Макан. Чтобы избежать неприятностей, нашли хутор хозяина этой местности и заручились разрешением разбить здесь лагерь.

В нас еще теплилась надежда найти хотя бы одну парочку кашгарских жуланов или хотя бы особь явно гибридного происхождения. Но, как и ранее, все встреченные здесь сорокопуты были столь же однотипными туркестанскими жуланами. Та их пара, на участке которой мы обосновались, уже выстроила гнездо, в которое самка успела отложить первое яйцо. На второй день пребывания здесь наш жулан-заманок, оставленный на короткое время без внимания, порвал сетку, которой была обтянута клетка, и улетел. Тем самым он словно бы поставил точку, означавшую окончание этого этапа экспедиции.

Возвращаемся в Алматы

Когда мы ранним утром снимали палатки и грузились на машину, казалось, что все трудности уже позади. Отсюда до Алматы примерно 200 километров, и если бы все шло хорошо, мы бы могли оказаться в городе уже в середине дня, благо нам было известно, что трасса в хорошем состоянии.

Но все пошло наперекосяк. Мы помнили об обещании полицейских в Талгаре выдать нам справку об утерянном мной паспорте, без которой пересечение границы могло быть затруднено. Когда мы приехали в Талгар, дежурный офицер сказал нам, что справку можно получить в комендатуре, для чего нам следует вернуться примерно на 15 километров назад. Время близилось к полудню, солнце палило нещадно, и лишние тридцать километров по жаре казались совсем некстати. Но деваться было некуда. В комендатуре был обеденный перерыв. А когда все приступили к работе, выяснилось, что начальник уехал в Алматы, а без него никакого разговора и быть не может. Поехали опять в Талгар. Там офицер, который проникся нашей проблемой, стал раз за разом звонить по телефону, пытаясь разыскать главного. «Сейчас он приедет сюда, – сообщил он нам примерно через полчаса. – Ждите!»