Евгений Панов - Зоология и моя жизнь в ней

Второй из трех перечисленных способов оказывается, по всей видимости, наиболее эффективным при похищении из гнезд хохотунов недавно вылупившихся птенцов, которые, в отличие от яиц, зачастую хорошо видны под сидящей на них взрослой птицей. Еще более уязвимыми для такого рода нападений становятся птенцы в тот момент, когда они только начинают выходить из-под наседки. Прежде чем похитить птенца из выводка, наиболее настойчивая хохотунья подолгу ходит вокруг хохотуна, опекающего маленьких птенцов, а затем внезапно бросается вперед и выхватывает пуховика из-под родителя, не успевшего «сориентироваться». Маленьких птенцов хохотуньи могут заглатывать целиком, о чем свидетельствует характер выброшенных ими погадок. В одном случае погадка представляла собой целый скелет птенца с кольцом на ноге, что объясняет многочисленные случаи исчезновения помеченных нами птенцов хохотуна в возрасте двух-трех дней. Более крупных птенцов, убитых самими хохотунами или же хохотуньями, эти чайки расклевывают.

В тщетных попытках объяснить целесообразность всего, что мы видим в природе, «полезностью» для тех или иных участников событий, горе-теоретики придумали следующее объяснение того, почему животные собираются в плотные группы. Это так называемый «эффект смущения». Суть идеи в том, что когда хищник видит перед собой множество потенциальных жертв, он не в состоянии сосредоточить свое внимание на какой-то одной. В том же духе предполагается, что плотное скопление особей может само по себе служить их пассивной защитой от хищника, который, якобы, не решается предпринять даже попытку нападения на группу (так называемый «эффект массы»). В этом сторонники такого рода упрощенческих воззрений видят одно из «преимуществ» колониального гнездования.

Согласившись со всем этим, логично было бы ожидать, что хохотуньи-мародеры будут разорять гнезда хохотунов, размещенные более разрежено по периферии их колонии, а не плотно сконцентрированные в ее центре. Но, как оказалось, наиболее успешно мародерствовавшую хохотунью совершенно явно привлекали именно эти компактные кластеры гнезд в гуще поселения. Разоряя их одно за другим, эта чайка прогрессивно разрежала центральную часть колонии, создавая тем самым удобный плацдарм для хищничества менее искусных мародеров.

Подключению к питанию яйцами все новых и новых хохотуний (а возможно, и самих хохотунов) могло способствовать еще одно обстоятельство. Добычливый хищник поедает лишь часть украденного им, оставляя все прочее прямо в колонии или непосредственно на ее периферии. Так, прихрамывавшая хохотунья, наиболее преуспевшая в похищении яиц, уносила свою добычу метров за пять-десять от ограбленного гнезда, тут же пробивала скорлупу и съедала эмбрион. Остатки содержимого яйца вскоре подъедали другие хохотуньи, а скорлупу иногда проглатывал целиком какой-либо из проходивших мимо черноголовых хохотунов. Иными словами, перед нами типичный случай того, что в науках о поведении именуется «пищевым подкреплением». Получается, что успешное хищничество всего лишь одной или немногих особей способствует быстрому увеличению контингента птиц, которые справедливо рассматривают поселение черноголовых хохотунов в качестве кладовой высококалорийного и относительно легко доступного корма.

Не срабатывал эффект массы и в качестве средства защиты гнезд от четвероногих хищников небольших размеров. Одна из колоний на острове Огурчинский подверглась ночному нападению одичавшей домашней кошки. Здесь мы на следующий день не досчитались двенадцати меченых птенцов и, кроме того, собрали 29 трупов пуховиков. Их мы отнесли в лагерь для измерений, которые отложили до завтра. Трупы были аккуратно разложены на скамейке. Когда утром собрались мерить их, оказалось, что часть материала исчезла. Кошка была неуловимой и лишь однажды кому-то из нас удалось засечь боковым зрением ее промелькнувшую тень. Так мы убедились в том, что этот хищник уносит трупы с собой. Так что можно было отнести 12 птенцов, пропавших из колонии, к числу унесенных и съеденных им. Что же касается остальных птенцов, погибших в ночь нападения кошки на колонию, то их гибель мы приписали перемешиванию выводков в момент паники и последующей неспровоцированной агрессии к собственным птенцам со стороны взрослых хохотунов.

Так что же мы видим в итоге. Во-первых, каждый хохотун, вопреки своему угрожающему облику, оказывается совершенно беззащитными даже в отношении мародеров, значительно уступающих ему по размерам – таким, как хохотунья или сопоставимой величины (домашняя кошка). Хохотуны позволяют хохотуньям беспрепятственно находиться в самом центре поселения. Насиживающие хохотуны не реагируют на похищение мародерами яиц из гнезд, расположенных вплотную к их собственным. Они не преследуют чаек, похитивших их яйцо или птенца. Открытой агрессивности с их стороны не вызывает даже физическое насилие – в том случае, когда хохотунья стаскивает насиживающую птицу с гнезда, подолгу удерживая ее за крыло. В те моменты, когда хохотунья отпускала свою жертву, та ни в одном случае не делала даже попытки предпринять какие-либо ответные наказующие действия.

Во-вторых, у этих птиц отсутствует какая-либо коллективная защита от хищников. При посещении колонии человеком (а также при виде пролетающего вертолета) все взрослые хохотуны поднимаются в воздух и отлетают в сторону, оставляя гнезда без всякой защиты. Они даже не пытаются пикировать на врага, что свойственно многим другим видам чаек, и хохотуньям в том числе. Ясно, что именно так эти птицы ведут себя при появлении в колонии кошки или лисицы, позволяя им хозяйничать в гуще гнезд и лишь терпеливо ожидая ее ухода. Таким образом, привычные представления о том, что система облигатной колониальности есть эффективная стратегия защиты от хищников, оказались совершенно ложными.

К сказанному важно добавить, что хохотуны полностью лишены некоторых особенностей, которые не без оснований принято считать важными приспособлениями к защите от хищников. В этом отношении эти птицы резко отличаются от хохотуний. Те прячут свои гнезда в траве или под кустами, а птенцы у них окрашены покровительственно. Они серые, испещренные буроватыми пятнами разной величины и формы. Такая окраска называется «расчленяющей»: контуры птенца, когда он неподвижен, «разбиваются» этими пятнами, и тот оказывается почти незаметным на фоне пестрого субстрата. Именно по этому принципу маскируется военная техника и окрашивается камуфляжная одежда.

Кластеры гнезд хохотунов видны издалека. Их присутствие выдает не только само скопление насиживающих птиц и их хоровая вокализация, но и то, что гнезда хорошо выделяются на желто-серой поверхности солончака контрастными светлыми пятнами. Дело в том, что насиживающие птицы испражняются на край гнезда, так что его края оказываются зацементированными их зеленовато-белым пометом. Птенцы хохотуна одноцветные – чисто белые или светло-палевые, то есть не располагают маскирующей окраской. В ответ на появление опасности они затаиваются, прижимаясь к земле и оставаясь в полной неподвижности весьма длительное время. Но такой птенец хорошо виден издалека каждому, кто вознамерится поживиться мясом чайки. Здесь перед нами показательный пример того, как у каждого из двух видов все без исключения их характеристики сочетаются между собой по системному принципу. Каждый такой комплекс тесно взаимосвязанных свойств может быть назван уникальным синдромом , специфичным для каждого вида.