Мария Чехова - О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 2: 1928–1956

Марина все еще лежит – что-то с венами неблагополучно. Девчонка – Анночка – здорова, жду их в скором времени к себе.

Москва полна волнения по поводу Сталинских премий [771]– о люди! Под старый Нов. год была Лизавета и Соф. Вл. – жгли елочку и гадали: ха-ха – молодежь!!!

Ну, будь здорова, целую, не хворай и думай больше о своем приезде в Москву – гнусно так оттягивать. Оля .

Звонил мне Коренев [772], рассказывал – в восторге от тебя. Целую, привет Ел. Ф., Пронину, Полиньке.

Имеешь ли ты книгу Роскина «Антоша Чехонте»? Я прочла – поговорим.

Все письма О.Л. к М.П. за этот год хранятся: ОР РГБ, 331.78.16.

23 янв. [1941 г. Ялта – Москва]

Что же это ты, дорогая моя Ольгушка, так расхворалась! Я уже было успокоилась, прочитав, что идет «Вишн. сад». Какая досада! Сама я хвораю почти как и ты, с прибавлением сильной головной боли и бессонницы, но это ничего – я не актриса, и убытка от этого никому нет. Тебе бы надо куда-нибудь прокатиться, напр., приехать за мной, или что-нибудь вроде. Лекарствами не поможешь.

Выздоравливай же, душенька моя, и извещай меня почаще о себе. Я ведь очень беспокоюсь. Как бы мне хотелось, и дорого бы я дала за то, чтобы повидать сидящих у тебя за обеденным столом двух младенцев… [773]. Пара хоть куда?! Хочется мне в Москву, я сильно тоскую и проклинаю расстояние и судьбу, забросившую меня на край света…

Роскина я ненавижу и читать его не стану, врет на зло мне, и черт с ним [774]. Вот ты лучше прочитай о Г.Н. Федотовой, мне прислали книгу, и я упиваюсь [775]. Выздоравливай же. Целую тебя крепко и обнимаю. Твоя Маша .

У нас потеплело, а был мороз, в бассейнах вода замерзла и окна залубенели.

Письмо хранится в папке за 1940 г. (ОР РГБ, 331.105.35), год уточняется по содержанию и по сопоставлению с окружающими письмами.

14 февр. 1941 г. [Москва]

Наконец-то Вы за ум взялись, драгоценная Мария Павловна, и решились ехать – пора, пора!

Я на тебя так зла, Машенька, что и сказать не могу. Давно надо было приехать и приняться за свое здоровье, а главное за глаза, это возмутительно, что ты так медлила. Вот-с, получай.

Итак, мы ждем. О чем тебе писать? Я выздоровела, но все же духом кисну, очень неприятно наблюдать собственное разрушение, очевидно, надо привыкнуть к этому делу, а я не могу переломить себя. Играю, репетирую, но без особенного вкуса, примешивается какое-то неприятное волнение, какая-то напряженность.

С «Кремл. курантами» мы что-то застряли. Влад. Ив. хочет сам выпускать спектакль, а пока отдыхает в Барвихе, надеюсь, к твоему приезду изготовим сие произведение [776].

На днях думаем окрестить Маринину девулю – Анночку [777], я недавно была у них, обедала, сидела весь вечер и любовалась на черноволосую девчонку.

Была 8-го на юбилее театра Станиславского [778], поглядела на сборище людей, послушала отрывки оперные. Дух Конст. Серг. чувствуется только в «Евгении Онегине» – великолепно поставленный бал у Лариных. Приедешь – расскажу.

Лева ездил в Львов – дирижировал концерт, рассказывал много.

Мы весной, кажется, никуда не едем с театром [779].

Морозы отошли, так что не пугайся. Последние дни было тепло, все плыло, сегодня приятный легкий морозец.

Софа честно обслуживает свою Академию, по субботам пьет водочку и радуется воскресенью; а у меня свободный день – понедельник.

Ну, одним словом, приезжай скорее – наговоримся и наглядимся друг на друга. Передай мой привет твоему «двору» и скажи им, чтобы скорее снаряжали тебя в путь.

Целую тебя, крепись, будь здорова и кати в наши объятия. Оля

17 февр. 41 г. [Ялта – Москва]

Родная Оля, в пятницу 21 февр. я выезжаю из Ялты в Москву скорым № 10, в международном.

Мне стыдно, что меня нужно встречать так рано, поезд приходит часов в 5 утра; хорошо бы ему опоздать на сей раз! Меня успокаивает то, что Софа воскресенье не на службе и организует встречу.

Шубу привозить не надо , я надену ватник под пальто, у меня есть мех и муфта. Кстати, судя по газетам, в Москве потеплело.

Ах, как я буду счастлива увидеть тебя и Софу!.. Соскучилась очень! Из Симферополя телеграфирую. Целую и обнимаю вас обеих. Маша

[Конец февраля 1941 г. Москва – Москва]

Дорогая Машенька, как жаль, что я не смогу завтра принять тебя в свои объятия – потерпим еще день, два и крепче обнимемся. Отдохни хорошенько, не начни сразу «выезжать» и жди меня – этак больше разнообразия. Целую, обнимаю. Оля

Записка карандашом на листке из блокнота. Приписка на обороте: «? II 1941 февраль, приезд М.П. в Москву».

25/IV-41 г. [Москва – Москва]

Милая, золотая, родная Олечка, я всё еще не могу успокоиться – плачу и стенаю!.. Грустно, что уеду, не простившись с тобой… [780].

Теперь я уверена, что главная причина недугов удалена и ты будешь совершенно здорова.

Всё будет хорошо, только у меня на душе тоскливо, тоскливо…

За все тебя глубоко благодарю, и будь здорова, моя душечка.

Телефон звонит непрерывно – узнают о твоих недугах. Маша .

Бром и Хина приветствуют и скулят.

29 апреля 41 г. Кремл. больница [В Ялту]

Машенька, с приездом тебя! Слышала, что доехала хорошо. Тепло? Я еще лежу, хотя сегодня пробовала бродить, велят. Два дня нутро мое без постороннего вмешательства действовало. Сплю хорошо, сегодня без наркоза и «волшебных» свечек (люминал, пирамидон и еще что-то).

Не съедаю всего, что дают утром: кофе со сливками, яичко, черная рассыпчатая каша, творог с сметаной, хлеб, масло, дают и зернист. икру – очень все вкусно. В обед три блюда, днем чай с лимоном, ужин два блюда и простокваша.

Лежу, читаю. По утрам и вечерам меня переносят санитары на каталку и вывозят, пока проветривают комнату. Навещает меня Василий Ив. – беседуем. Он очень хорошо написал о Лужском, как-то по-настоящему. Ходят доктора: очаровательный Очкин, необыкновенной симпатии человек, профессор Спасокукоцкий, еще два хирурга знакомых – веселые, приятные. Двигаться больно, двигаюсь с опаской, сегодня побродила, ужаснулась своего вида в зеркало. Говорят, надо дней на 10 в санаторий на поправку. Опять я выскочила случайно – не берет меня смерть, а ведь как хватает!

Были у меня Софа и Лева, завтра жду Лизавету.

Ты, я думаю, рада была отдохнуть в вагоне от наплыва людей в последние два дня?

Да, неожиданно судьба прервала наше весеннее свидание. Я до сих пор не могу опомниться: 23-го вечером играла «Враги», днем ходила с тобой, была в театре, а 24-го утром лежу под ножом.

Ну, целую тебя, устала, привет всем твоим. Оля