Марина Райкина - За кулисами. Москва театральная

– Кого из артистов вы считаете завсегдатаями ресторана?

– Абдулов частый гость. Эскалопчики любит. Осетринку предпочитает, коньяку рюмку выпьет. Может, две. Последний раз с Коржаковым приходил. Валерий Гергиев (главный дирижер Мариинского театра. – М. Р .) заходит. Вот он любит поесть. Да вы закажите себе что-нибудь. Или вам не оплачивают?

Пока я расправляюсь с фаршированными помидорами, он уверяет меня, что в ресторане никто не напивается, эротику не показывают и вообще берегут честь мундира, как только трогается поезд. Предыдущего директора, думаете, за что сняли? Он вчерашнюю вареную картошку обжаривал и подавал как свежую. Директор Иванов оказался потрясающим поваром и на прощание осчастливил меня рецептом фирменного салата собственного сочинения.

К вопросу об общественном питании, но в театральном разрезе. Анекдот. Тбилисский театр имени Марджанишвили. Третий звонок. Гаснет свет, поднимают занавес. На сцене постоянно разрастается световое желтое пятно. Все думают: «Что-то новенькое». Вдруг в луче возникает фигура буфетчика в несвежем халате. Голос буфетчика: «С первого по пятый ряд – хинкали готовы».

Поэт Владимир Вишневский сказал мне:

– «Красная стрела» – это всегда ожидание романтических историй.

– Поэт, а у тебя романтические истории случались?

– Знаешь, мне не повезло. Сожалею. Но мне рассказывали, как однажды восьмидесятилетнюю мхатовку погрузили в поезд. Когда кто-то открыл дверь в ее купе – оттуда раздался крик: «Мужчина, ах!» В этом крике одновременно были и испуг, и надежда.

С Николаем Караченцовым однажды вышла история с детективным сюжетом. Он, популярный, красивый, от которого стонала вся женская половина страны, вошел в купе. Там роскошная блондинка с чувственным ртом.

– Тебя как звать? – спросила она.

Обалдевший от того, что его не узнали, артист с ходу соврал:

– Валера.

– А я – Алла.

Поезд тронулся. Алла рассказала, что замужем за финским фирмачом, живет в Хельсинки и изредка наезжает с импортным харчем к мамаше. Разговаривала она при этом со звездой, как со знакомым водопроводчиком. Легли спать. Она разделась и томным голосом сказала:

– Посмотри, какая у меня грудь, – и выставила товар лицом.

Но народного артиста, как уверяет он, возбуждали не формы, а мысль: «Может, она прикидывается, чтобы словить меня на компромат?»

Когда я рассказала эту историю проводницам, они засмеялись.

Нина:

– Это что, вот я вчера нашла в тамбуре трусы. Чьи? Не знаю. Выбросила в ящик для мусора. А тут пассажирка бежит: «Муж подарил мне комбинацию с трусиками. Ради бога, верните мне их. Если не обнаружит, он убьет меня». И вот после бурно проведенной ночи она рылась в мусорном ящике.

Известный питерский режиссер Николай Акимов 30 лет мечтал об одном – встретить в купе поезда «Красная стрела» девушку своей мечты. Специально на этот случай всегда возил с собой бутылку шампанского. И вот уже к старому, замученному радикулитом Акимову в купе наконец вошла девушка. «Голубушка, – воскликнул режиссер, – где же вы были раньше?!» А поэт Вишневский прокомментировал так:

– Мечта каждого непожилого художника – выйти из «Красной стрелы» на перрон с новой версией личной жизни.

«Стрела» настолько популярна в артистическом мире, что о ней уже сочиняют легенды. Например, рассказывают, что труппа Театра имени Моссовета погрузилась в поезд и поехала на гастроли в скверном настроении: накануне кого-то похоронили.

И тогда Ростислав Плятт, известный шутник и «раскольщик» (в театре «расколоть» – значит рассмешить партнера во время спектакля), попросил у проводницы веник и совок, разделся догола и в таком виде заходил в каждое купе и подметал пол. Обнаженные гениталии лауреата Госпремии довели труппу до истерического хохота.

Борис Иванов, актер Театра имени Моссовета :

– Да не Славка это голый был. А Сережа Цейц. И не в «Стреле», а в Ленинграде, в гостинице «Европейская». У него был номер с нишей, в которой стояла скульптура. Так вот, Сережка разделся догола и стал вместо нее. А Слава Плятт был действительно пойман голым, когда вместе с Люсиком Пироговым (из известной семьи Пироговых. – М.Р .) бегал после купания вокруг храма Христа Спасителя. Его тогда еще не взорвали. Славика в тот раз милиция повязала, а в театре строго наказали: выгнали из актерского профсоюза.

Но самая потрясающая история была с Петром Алейниковым – суперстаром советского кинематографа.

В дорожных декорациях проводницы видели всякое. Как молодые артисты становились народными и заслуженными, как из четырехместных купе перебирались в двухместные.

– А разочарования вы не испытывали?

Нина:

– Конечно, есть разочарования. Мы же не железные.

Лариса:

– Ехала тут одна знаменитость из Вахтанговского в соседнем вагоне. Как она себя вела! Напилась, а сосед ей непьющий попался. Ей не понравилось, что он ее не воспринимает. Начала на него кричать. Мужчина попросил перевести его в другой вагон. Мы начали его переводить, так она проводницу таким матом обложила… За что? Ну, вроде все утряслось. А утром она заявляет проводнице: «У меня пропали деньги». И когда уходила, сказала: «Ну, не разбогатеешь с моей полсотни долларов». Так оскорбить проводника!

У проводниц, как правило, несложившиеся судьбы. Из всего состава только две оказались замужем, остальные – разведенные. Практически у всех больная щитовидка: профзаболевание. Но почему-то никто из них не жалуется. Ночь на колесах они живут чужой жизнью. Не своей.

Так вот, давняя история, связанная с Петром Алейниковым и «Красной стрелой». К воротам «Ленфильма» подъезжает такси. Из него выходит Петр Мартынович Алейников – кумир всех времен и народов. Встречает молодого артиста:

– Здорово, старик. Как бы тебе сказать, чтобы ты меня правильно понял. В общем, надо найти какой-то способ, чтобы за такси заплатить.

Молодой артист лезет за кошельком. Алейников останавливает его руку:

– Все не так просто, старик. Дело в том, что я на этой тачке к вам из Москвы приехал.

– Почему же не поездом, Петр Мартынович? Есть же «Красная стрела»…

– Почему, почему… Денег на «Стрелу» не оказалось. За такси-то потом платить надо. Я точно знаю, что у вас Колька Крючок (актер Николай Крючков, не менее популярный, чем Алейников. – М.Р .) снимается. Найди его, скажи, мол, Петька приехал. Машина стоит. Счетчик тикает.

Артист побежал мобилизовать средства, чтобы выручить Алейникова. Что-то наскребли со всей студии, а когда вышли, увидели следующую картину. Движение на Кировском проспекте почти замерло. У машины стояли и беседовали два счастливых человека – водитель такси и артист Алейников. А вокруг – толпа, напоминающая демонстрацию. Артисты протянули водителю деньги. Он махнул рукой: «Мужики, какие деньги! Если надо, я Петра Мартыновича через всю Россию на руках пронесу». Хлопнул дверцей и уехал.