Марина Райкина - За кулисами. Москва театральная

Если в XIX веке путешествие из Петербурга в Москву благодаря одноименной книге Радищева носило социальный характер, то в XX оно подернуто романтическим флером: друзья, посиделки… Что будет дальше? Писатель Григорий Горин уверял меня, что двухместные купе распадутся на одноместные и «Стрела» перестанет быть праздником, превратившись в комфортабельный европейский поезд: «Будет скучно, но удобно».

И как в воду глядел.

Гастроли – это людей посмотреть и себя показать. Это свежая порция адреналина в кровь. Смена привычного ритма жизни, облегченного картинкой новых пейзажей и утяжеленного чрезмерным употреблением алкоголя. Но все это теория. А на практике – гастроли отдельно взятого театра отмечены особой печатью и не похожи на выезд других трупп. Вот, к примеру, самая молодая и звездная труппа Москвы начала 2000-х – «Табакерка» – высадилась на черноморские просторы. А конкретно – в город Туапсе. Вместе с ней я провела

Вообще все гастроли, как история России ХХ века, делятся на советские и постсоветские. Не уяснив этой простой истины, в театральных гастролях не разобраться. Это сейчас актер сел и поехал туда, где на него есть спрос. Выступил – и получил гонорар. А прежде… Нужно было пройти партийно-хозяйственную проверку на вшивость.

День первый. Вечер.

«Табакерка» десантировалась в райском уголке. Пионерский лагерь без пионеров в 40 минутах от города. Густой тенистый парк. В парке – шалашеобразные домики и один корпус. Парк нависает над морем, как большое гнездо. Всего два лестничных пролета – и ты на диком пляже, где отчетливо понимаешь, что человек все-таки произошел не от обезьяны, а от свиньи – пустые бутылки, банки, мусор. Хотя при чем здесь свинья? Всем известно, что это самое чистое животное.

Вода +25, воздух +30. Чувствую себя невинной пионеркой.

– Да, всем хороши гастроли. Еще бы не работать, – вздыхает артист Виталий Егоров с внешностью аристократа и их, как правило, играющий. Его все зовут Витасиком.

– Вот мы однажды с Таней Догилевой 41 день на море просидели, на съемках, – говорит артист Александр Мохов по прозвищу Терминатор. – Рольки маленькие, делать нечего, а режиссер говорит: «Расслабьтесь, ребята. Халява же». А мы взвыли.

Халява у Табакова не проходит. На завтра он уже назначил репетицию, хотя сам еще в Туапсе не прилетел.

– Пойдем купаться, – и накачанный торс Мохова исчезает в морской пучине.

– С тебя гастрольная история.

– Да, пожалуйста. В прошлом году я должен был сниматься в главной роли в сериале «Две судьбы», но жене продюсера я чем-то не понравился, и меня сняли с картины. В это же время у меня украли машину. Я плюнул на все, вылетел в Туапсе, где наши уже играли. В самолете крепко выпил. Приехал. Выпил. Пошел на танцы вот в этот пансионат (показывает на архитектурного монстра из бетона времен застоя – пансионат с конкретным названием «Автотранспортник»). Дальше смутно помню. Наутро выхожу к завтраку. Табаков говорит мне: «Сашк, сними очки». – «Может, не надо, Олег Палыч?» – «Да снимай, я и не такое видел».

Ну, я и снял. «У-у-у», – сказал Табаков. А глаз у меня заплыл так… Но самое интересное, что меня все-таки вернули в картину и естественный мой фингал оставили. Даже текст соответствующий написали: «Вань, а глаз-то у тебя того»…

На берегу лежат нудисты и, вопреки своим лозунгам о невинности обнажения, занимаются прелюбодеянием.

– Ребята, мы вам не мешаем? – интересуются артисты.

Вечер на удивление обещает быть тихим – как будто не артисты приехали. Но затишье, как известно, бывает перед бурей.

– Завтра спектакль, – говорит Ольга Блок-Миримская, самая заводная артистка подвала, и отправляется спать.

Из гастрольных историй.

В первый раз Театр имени Маяковского выехал на гастроли в Чехословакию. Артистов собрали в зале, пришли ответственные люди и всех разбили на «пятерки». В одной из них были – Мария Бабанова, Фаина Раневская, Нина Тер-Осепян и кто-то еще. Им объявили строгим голосом: «По городу ходить только „пятерками“». А потом «пятерками» вызывали в репзал, где заставляли разучивать песню «Утро красит нежным светом». Фаина Раневская, закуривая «Беломор», пыталась выучить патриотический репертуар, но у нее это плохо получалось, и тогда она низким голосом просила: «А давайте еще раз пройдем припев».

Но идеологическая накачка артистической массы – это только часть гастрольной истории совпериода. Была еще одна важная сторона – продуктовая. Но об этом речь впереди. Пока же – «Табакерка».

День второй. Утро.

Едем на репетицию. Вообще Туапсе – город портовый и большим искусством не избалован: или попса, или в лучшем случае – КВН заедет. Второе пришествие «Табакерки» в Туапсе было встречено как национальный праздник. Уборщица местного концертного зала Фатима с гордостью открывает рот и, демонстрируя новые вставные зубы из металла, уже не шепелявит: «Родненькие вы мои».

Столичный театр привез в провинцию четыре названия и с тоской со сцены артисты смотрят в глубину тысячного зала: он больше годится для «фанерного» концерта, чем для драмспектакля.

– Кричать придется, чтобы в последних рядах услышали.

Эта информация радости не приносит, но деваться некуда. Вечером премьера – «С четверга до четверга», ее едва-едва успели обкатать неделей раньше в Самаре. По этому поводу все дергаются, нервничают, хотя вида и не показывают. Артист Алексей Золотницкий, по прозвищу «Золотой голос России», припомнил гастрольную историю о мастерах Театра имени Моссовета, где когда-то работал. А там такие орлы служили – из любой ситуации шутку делали.

– Последний спектакль на гастролях. Играли про Экзюпери – я, Вадим Бероев, Ростислав Янович Плятт. По ходу дела выносят бутылку с «коньяком», и Бероев, это он играл знаменитого летчика, поднимал бокал за своих друзей. И вот артист выходит, а на подносе у него две бутылки с характерным коричневым напитком. Разливает, и я по запаху чувствую, что коньяк-то настоящий.

«Вадим, коньяк», – шепчу я Бероеву. А он и бровью не повел. «Выпьем за моих друзей», – говорит он и опрокидывает бокал. Все за ним сделали то же самое. И сцена, которая раньше шла четыре минуты, растянулась на двадцать, пока весь коньяк не прикончили.

Второй день. Два часа до премьеры.

Прилетели Табаков, артисты Беляев и Шульц.

Олег Павлович сосредоточен, говорит коротко и жестко. Видимо, психует. Беляев по прозвищу Бек сразу черную бандану повязал, чем окончательно стал похож на пирата. И тут же предался любимой забаве – менять местами буквы в именах и фамилиях.