Никита Михалков - Мои дневники

Машину начинает догонять другой грузовик. Где-то, может быть, на перекрестке, первая машина останавливается. За ней притормаживает и вторая. Ее фары освещают сидящих в кузове.

Долгая пауза. Потом, неизвестно откуда, тех в кузове ужасно расстреливают в свете фар.

Подробно снимать охоту. Скачем за зайцем (или еще за кем-то). Потом после долгого нагнетания – сама охота, то есть тот самый момент, ради которого день ходили.

Замечательнейшее по фактурам время – осень с первой порошей, черной водой и морозцем, тронувшим кромкой льда воду у берега.

Для беззащитного человека жизнь страшна и жестока. Зависть, бессмысленная злоба, ханжество, комплексы неполноценности… – все это правит миром, и швырнет порою человека так, что ему и предугадать невозможно. Человек, попавший в эти волны, обычно и представить не может, как действуют пружины, которые им крутят.

Впрочем, как правило, объяснение всех этих коллизий просто и даже весьма примитивно в их импульсах. Результат же бывает чудовищен.

Как важно не усыпляться, не успокаивать свое существо в момент относительного благополучия. Налетевший шквал может взломать, уничтожить ту основу, на которой человек держится.

Не усыпляться аплодисментами и быть самим собой!

История советской проститутки, но в обратном порядке – из дня сегодняшнего в ее детство. (Нужна документальная основа!)

Застолье. Рядом – дети. Девочка приносит и показывает всем гостям игрушку, просит ее починить. Кто-то берется за это… Подробно снимать, как эту игрушку чинят, а параллельно происходят события, меняющие суть происходящего и проявляющие истинные связи в отношениях между людьми.

Пьеса в три акта. В первом садятся за стол. Пьют. Второй акт – новая стадия пьянства. Третий – последняя. И на каждой стадии происходят повороты в характерах, в отношениях между людьми, а как следствие – в сюжете. (Всплывает что-то старое, запретное, то, что должно быть давно забыто и движет всю историю вперед.)

Пронзительная история про «золотой диск» с пением птиц, шумом ветра, голосами людей, рокотом прибоя, заброшенный на самую границу Солнечной системы.

Астронавт с этим диском. Человек, добровольно улетевший с запасом продуктов на 30 лет.

Выясняется, что улетел навсегда. И как он, выходя на связь с Землей, общается с землянами в первые дни и месяцы, и как – потом.

По снежной полевой тропинке идет человек, к нему пристает молоденькая охотничья собака. Человек в шляпе и в пальто, вообще – вида не раз…айского. Руки в карманах пальто.

Семья академика. Два сына: одному сорок, второму тридцать два. Старший женат на женщине, которой тоже 32. Младший женат на «девушке», которая на 17 лет его старше. Она – диктор телевидения, и у нее две дочери от первого брака: старшей – 30 лет, младшей – 22 года.

Сам же академик тоже принимает решение жениться. Его невесте всего 45. У нее – сын лет двадцати.

Как ушло бесследно это чувство счастья настоящего в счастье предвкушения будущего? Чем постепенно заглушились внутри эти замечательные струны детства?

И вот все вместе эти люди живут на академической даче.

Удивительно-запутанная может быть история!

Пронзительнейшее ощущение из детства. Когда только что проснулся летом. За окошком солнце раннее, птицы поют и впереди длинный-длинный день, полный необыкновенных радостей: и купание, и велосипед, и ребята, и футбол вечером, и невыразимая свобода…

Как ушло бесследно это чувство счастья настоящего в счастье предвкушения будущего? Чем постепенно заглушились внутри эти замечательные струны детства? Куда это все ушло? Кому досталось? Что внутри сохранилось еще? И сохранилось ли?

История про человека, который «всегда говорит правду», – про его гнусность, и про позерство, и про итоговую ложь!

Замечательно, если окажется, что ему вообще изначально не верили. Просто слушали и думали, что он оригинал.

Покадрово снимать, как начинают оттаивать окна у заснеженной машины.

Как важно не усыпляться, не успокаивать свое существо в момент относительного благополучия.

Для «Дачи».

Две старушки только что закончили стегать одеяло. Потом одна ложится на кровать, начинает его «примерять». Потом ложится и вторая… Сами не заметили, как в разговоре переехали на воспоминания, чувственные, трогательные.

( Воплощено в «Утомленных солнцем» (1995). – Современный комментарий автора. )

Чем длиннее статичный общий план, тем большим ударом должна быть врезка.

Если в одном кадре совмещены более общий план и менее, но тоже общий, фокус должен быть на том, что ближе. Иначе сильно раздражает.

Вообще, более плоскостно такой кадр нужно строить. Лучше же – большая перемена крупностей с переводом фокуса.

Люся Гурченко нашла у дочки Маши стопку листков с начатыми письмами: «Дорогой Вася!», «Дорогой Сережа!», «Дорогой Кирилл!» и все, дальше ни строчки.

Замечательный характер!

Люся и Леля, мама Люсина, отправили Костю ( муж Людмилы Гурченко. – Современный комментарий автора ) в баню вместе с женихом Маши, чтобы Костя посмотрел, что у него там в промежности.

Но так сложились обстоятельства, что Костя с юношей в баню не попал. Тогда послали его в магазин, когда жених собирался купить костюм.

– Ну, что же я там увижу? – сетовал Костя. – Он же будет в трусах.

– Иди, а вдруг!

Люся будит среди ночи маму и отправляет ее жарить картошку. Та, сонная, стоит у плиты. Нажарила…

И Люся уже спит, но во сне ест.

Финал «Дачи», когда двое этих людей лежат, обнявшись, после пронзительного объяснения, а по радио… идет передача «Голоса Америки». Тупая пропаганда на фоне простых и пронзительных человеческих чувств, в том числе и чувства родины – к которому то, что льется из радиоприемника, не имеет никакого отношения!

Очень подробно проследить жизнь нашего героя в «Даче», его отношения с вещами. Прошлогодние, забытые вещи. Пыль, мухи, бабочки, забытая чашечка на подоконнике…

Фотографии старые в «Даче». Через них – жизнь жены, ее детство, родители молодые. И еще что-то, напоминающее о тех временах, довоенных и после… Что-то из воспоминаний. Далекое, печальное, светлое.

Молодая мама жены – то, из чего получилась эта вздорная старушка.

Никто из получивших Госпремию (кроме казахов) не испытал простого, обыкновенного чувства радости («Я это сделал и за это получил награду»). Ибо тех, кто эту награду присуждает и вручает, не уважают. И все понимают, по какой причине наградили этого, а не того. И уж совсем не потому, что он талантливее.