Питер Гай - Фрейд

В статье «Формулировка двух принципов психического процесса» Зигмунд Фрейд забрасывает сеть своих обобщений еще шире. Он искал более крупный улов, чем анальная эротика, и нацелился на не что иное, как на связь влечений с опытом развития. Фрейд представил эту статью на собрании Венского психоаналитического общества 26 октября 1910 года, но обсуждение его не удовлетворило. «Иметь дело с этими людьми становится все труднее», – жаловался мэтр на следующее утро. Все, что он получил, – это «смесь робкого восхищения и тупого несогласия». Не дрогнув, основатель психоанализа опубликовал статью. И снова, повторив идеи, которые он очертил в середине 90-х годов XIX столетия и развил в седьмой главе «Толкования сновидений», Фрейд в то же время искал новые формулировки.

В данной работе проводится четкое разграничение между двумя принципами работы психики. Это первичный процесс, который появляется первым и характеризуется неспособностью переносить модуляцию желаний или любую задержку их выполнения. Сей процесс подчиняется принципу удовольствия. Другой, вторичный, процесс созревает по мере взросления. Он формирует способность человека к сознательному мышлению и, таким образом, является агентом благоразумия, полезной отсрочки. Данный процесс подчиняется принципу реальности – по крайней мере, отчасти.

Любой ребенок должен пережить переход к принципу реальности, и этот шаг, который его заставляет сделать жизнь, влечет за собой серьезные последствия. Обнаружив, что фантазирования об удовлетворении желаний недостаточно для того, чтобы обеспечить их реальное удовлетворение, он начинает развивать свой дар к пониманию окружающего мира и по возможности манипулированию и управлению им. Сказанное значит, что ребенок учится запоминать, выносить суждения, планировать, рассчитывать, то есть относиться к мышлению как к экспериментальной форме деятельности, проверке реальности. Этот вторичный процесс никак не назовешь легким или автоматическим: необузданный и деспотичный принцип удовольствия медленно ослабляет влияние на растущего ребенка, временами восстанавливая его. Конечно, ребенок со своим неизменным консерватизмом вспоминает некогда испытанные удовольствия и не желает отказываться от них ради отсроченных, но более сильных и надежных. Таким образом, два принципа с трудом сосуществуют, иногда вступая в конфликт.

Фрейд не считал такой конфликт неизбежным, проявляя необычный для себя оптимизм: «На самом деле замена принципа удовольствия принципом реальности означает не исключение принципа удовольствия, а лишь его обеспечение». Конкретные отношения между двумя принципами меняются в зависимости от ситуации, но со временем «внешняя реальность» приобретает все большее значение. Тем не менее основатель психоанализа понимал, что сексуальные влечения особенно сильно сопротивляются воспитанию, поскольку их можно удовлетворить аутоэротическими действиями со своим собственным телом. Нежелание этих влечений принять ограничения реальности служит питательной средой для последующих неврозов. Вот почему для культуры важно вести диалог с принципом удовольствия в пользу принципа реальности, заставить наслаждающееся «Я» уступить, хотя бы частично, реальному «Я». Именно поэтому сознанию предназначена важная роль в психических процессах: его главная задача – обеспечить решающее влияние действительности на психику. Дело в том, напоминает читателям Фрейд, что в бессознательном, в темной области вытеснения и фантазий, проверка реальностью ничего не значит. Как образно выразился мэтр, единственная валюта, действующая в исследуемой « стране», – невротическая валюта. Таким образом, временное перемирие не может заслонить тот факт, что психическая деятельность – как полагает Фрейд – представляет собой более или менее непрерывную войну.

В статье о психических процессах рассматривается психика отдельного человека, которую тревожит столкновение между сознательным и бессознательным. Но Фрейд косвенным образом прокладывает дорогу к психоаналитической социальной психологии. Силы, заставляющие ребенка подчиняться принципу реальности в раннем детстве, когда его сознание еще неуверенное и слабое, по большей части имеют внешний характер – это действия других людей, обладающих властью. Временное отсутствие матери, наказание отцом, запреты, налагаемые на ребенка другими людьми, будь то няня, старший брат или сестра либо одноклассник, – все это сильнейшее социальное НЕТ: они направляют устремления, подавляют желания, вынуждают терпеть задержку в их исполнении. В конце концов, даже самое интимное переживание, эдипов комплекс, появляется и протекает в исключительно социальной ситуации.

В 1911 году, когда вышла в свет его статья о наслаждающемся «Я» и реальном «Я», Фрейд был абсолютно уверен, что психологию личности невозможно отделить от социальной психологии [178]. Тремя годами раньше он уже высказывал эту точку зрения в очерке «Культурная» сексуальная мораль и современная нервозность». Там основатель психоанализа предположил, что наблюдаемая им распространенность нервных болезней является следствием чрезмерных самоограничений респектабельного общества, которые средний класс накладывает на сексуальные потребности обычных людей. Другими словами, бессознательное не может убежать от культуры. Таким образом, статья Фрейда о двух принципах психического события, вместе с работой о нервозности, тонко намекала на новые области исследования.

Двойственный характер произведений Фрейда в годы, предшествовавшие Первой мировой войне, когда он подводил итоги и постепенно склонялся к пересмотру своих идей, ярче всего проявился в его дерзкой статье о нарциссизме. В присущей ему манере мэтр объявил ее вводной, и это не было ложной скромностью. Он жаловался, что не получил удовольствия от работы над статьей и с трудом удерживал свои мысли в отведенных границах. Тем не менее Фрейд не сомневался, что сможет использовать эту работу как оружие в крестовом походе против оппонентов. «Полагаю, «Нарциссизм» созреет этим летом», – писал он Ференци в 1913 году перед отъездом из Вены на курорт. По его мнению, сие было «научное сведение счетов с Адлером» [179]. В начале октября, сразу после «17 приятных дней» в Риме, основатель психоанализа смог сообщить, что статья практически готова. Фрейд написал Эрнесту Джонсу, что будет рад обсудить ее с ним, а также с Ранком и Заксом.

Сторонники мэтра с нетерпением ждали его разъяснений. По свидетельству Джонса, всех их статья смутила. Сам Фрейд тоже был недоволен, причем сильнее обычного. Прибегнув к одной из своих любимых метафор, в марте 1914 года он мрачно сообщил Абрахаму: «Завтра я отошлю Вам «Нарциссизм», который родился в тяжких муках и обнаруживает все деформации, присущие таким родам. Естественно, я не очень доволен, но в данный момент ничего другого предложить не могу». Завершение работы принесло не облегчение, а, наоборот, неприятные симптомы недомогания: головные боли и проблемы с кишечником, поэтому Фрейд обрадовался, когда Абрахам заверил его, что статья действительно блестящая и убедительная, – обрадовался, был тронут, но не полностью убежден. «У меня очень сильное ощущение серьезных недостатков». Следует признать, что в эти месяцы основатель психоанализа пребывал в задиристом настроении; он готовил удар по Адлеру и Юнгу одновременно с правкой статьи о нарциссизме. Впрочем, дело было не только в этом. Мэтр стоял на пороге переосмысления психологии, которую собирался просто разъяснить.