Мэри Габриэл - Карл Маркс. Любовь и Капитал. Биография личной жизни

Это событие породило страх — он ширился, охватывая фабричные конторы и местные законодательные собрания; по всей Европе наконец-то обратили внимание на требования рабочих — то, чего они никак не могли добиться мирными забастовками. Энгельс говорил, что это событие и его последствия знаменовали собой смерть утопического социализма во Франции {41}, положили конец невнятным мечтам о лучшей жизни, которые хоть и обнадеживали интеллектуалов, но были совершенно бесполезны для рабочих, лишенных буквально всего, в том числе — и человечности.

Всего три рабочих вошли во вновь избранную Палату депутатов, однако они использовали все свои возможности, чтобы обратить внимание остальных на проблемы рабочего класса, а в марте 1886 года Палата приняла беспрецедентное решение — условия работы и жизни шахтеров должны быть улучшены.

Оптимизм и энтузиазм Энгельса, связанный с «революцией» во Франции, буквально брызжет со страниц его писем того периода. Впервые во французском правительстве признали права рабочего человека {42}.

Трудовая партия Лафарга и Геда (созданная Гедом в 1880 г. в качестве первой французской марксистской партии) формирует Национальную федерацию профсоюзов, чтобы обеспечить поддержку своих кандидатам на местных выборах и укрепить те завоевания, которых добились социалисты после событий в Деказвилле {43}.

Улучшения ситуации в Англии Энгельс пока не предполагал, поскольку сита английских социалистов наивными и не имеющими четкого плана действий. Однако развитие событий в Германии он считал позитивным, а положение дел во Франции и Америке — крайне важным для всего движения. В 1886 года рабочие 8 американских городов протестовали, требуя введения 8-часового рабочего дня (средняя продолжительность рабочей недели составляла 60 часов). Протестные акции завершились большой демонстрацией и забастовкой, прошедшими 1 мая — в них участвовали несколько сотен тысяч человек. Воодушевленный и довольный, Энгельс тем не менее опасался, что американскому рабочему движению не хватает серьезной теоретической базы {44}.

Социализм в изложении Маркса (термин «коммунизм» теперь все чаще употреблялся лишь в отношении будущего бесклассового общества) — с его акцентом на расширение прав и возможностей рабочих при помощи образования, создания профсоюзов и политических партий; на цели, предполагающие введение общественной собственности на средства производства и дальнейшее полное разрушение капиталистической системы — был уже хорошо известен во всем мире, однако понимали его с трудом, особенно в англоговорящих странах. Однако положение дел постепенно менялось. Работа над английской версией первого тома «Капитала» шла довольно бойко (помощь Эвелинга, впрочем, впечатляла мало: переводя одну из глав, он запросто пропустил 50 страниц {45}), а Либкнехт, Тусси и Эвелинг отправились в турне по США с лекциями о «социализме Маркса».

Тусси и Эвелинг отплыли из Ливерпуля на борту парохода «Сити оф Чикаго» 31 августа, а в Нью-Йорк прибыли 10 сентября 1886 года; Либкнехт ехал отдельно. Эвелинг и Либкнехт были приглашены в США Социалистической рабочей партией Америки, созданной в Нью-Йорке и состоявшей в основном из немецких эмигрантов. Тусси не была официально приглашена, но партия воспользовалась ее приездом — и дочь Маркса выступала практически в каждом пункте остановок во время их большого турне.

Социалистическое движение в Америке было совсем молодым, и в данный момент новости о рабочих занимали все первые полосы газет — отчасти из-за проходящего суда и ожидаемого приговора семи рабочим, обвиняемым во взрыве бомбы в Чикаго, в мае этого года, так называемом «взрыве в Хеймаркете». Тусси страшно нервничала по этому поводу и писала Лауре, что предвидит осложнения в поездке из-за чикагского дела. Зато Эвелинг видел лишь выгоды этого турне, рассчитывая на серьезную прибыль; он писал Лауре и Лафаргу: «Если мы заработаем миллионы, то первый же из них потратим на билеты от Кука», — имея в виду, что Лафарги смогут присоединиться к ним в Соединенных Штатах {46}.

С момента прибытия в Америку Эвелингов осаждала пресса (Тусси говорила, что репортеры рыщут, словно волки) {47}. Один репортер отметил их растерянный вид в момент высадки в порту, а Эвелинга описал, как «типичного квакера» — в сером костюме и широкополой черной фетровой шляпе. Тусси, опиравшаяся на руку мужа, была в большой белой шляпе из соломки, с белым пером; загоревшая во время морского путешествия {48}.

Поездка была не из приятных: один пассажир умер во время путешествия, и когда его останки опускали в волны океана в присутствии безутешной родни, попутчики на верхней палубе смеялись и бросали вслед гробу апельсиновые корки. Тусси была в ярости от этого проявления презрения богачей к бедным, не знающего даже уважения к смерти. Однако, по счастью, долго находиться в компании подобных людей ей не пришлось {49} — их с Эвелингом прямо на пристани встретили люди с красными ленточками на лацканах. Среди встречавших был Теодор Куно {50}, тот самый злосчастный пловец, которого Энгельс спас во время торжественного ужина, данного Марксом после завершения конгресса Интернационала в Гааге.

Первая лекция Тусси, Эвелинга и Либкнехта для социалистов состоялась в Бриджпорте, штат Коннектикут, после чего они отправились в Нью-Хейвен выступать перед студентами Йеля {51}. Все путешествие заняло 12 недель; они посетили 35 городов и населенных пунктов, встречались с левыми, феминистками, социалистами, профсоюзными лидерами; выступали почти в каждом городе, иногда на четырех мероприятиях в один день. Тусси отрабатывала свое присутствие тем, что писала статьи в газеты. Эвелинг посетил с десяток спектаклей: за время турне он подрабатывал, публикуя театральные обзоры для лондонских газет и журналов {52}.

В начале ноября они прибыли в Чикаго, о чем на первой полосе написала «Чикаго Трибьюн» {53}. Их прибытию предшествовали тревожные статьи, в которых сообщалось, что «Эвелинг и его язвительная супруга» едут в Иллинойс, чтобы «разбудить нездоровые страсти» {54}. Впрочем, это лишь подогрело интерес к их визиту. Лекции посетили тысячи людей. В своем традиционном обращении Тусси призывала американскую аудиторию «бросить в общество три бомбы: агитацию, образование и организацию» {55}.

Она говорила как опытный социалист-активист, агитатор; выступления Эвелинга были научными лекциями ученого-теоретика, историка социализма, а Либкнехт, выступавший на немецком языке, был вообще живым свидетелем зарождения рабочего движения в первой половине столетия.

Социалистическое роуд-шоу, изнурительная поездка с запада страны до Канзас-сити имели грандиозный успех. В середине этой поездки они получили известие о важной победе, одержанной рабочими Нью-Йорка. Генри Джордж, кандидат от профсоюзов и Объединенной рабочей партии, едва не был избран мэром города, став вторым на выборах и обогнав республиканца Теодора Рузвельта {56}. Хотя «партия Маркса» ничего общего с ОРП не имела (и не очень поддерживала Джорджа), это было еще одним свидетельством того, что политический ландшафт в стране начал меняться.