Дайана Энрикес - Чародей лжи. Как Бернард Мэдофф построил крупнейшую в истории финансовую пирамиду

Даже после того, как в марте 2009 года Берни Мэдофф был признан виновным, многое в его преступлении оставалось загадкой. Но одно все знали совершенно точно: его жена и сыновья тоже виновны.

С первых же недель после его ареста разные СМИ постоянно цитировали утверждения неназванных «бывших работников прокуратуры» и «юристов по уголовным делам, следящих за ходом расследования», что Рут, Марк и Эндрю Мэдофф находятся под следствием и вскоре им будет предъявлено обвинение. Статьи в глянцевых журналах будут осторожны в своих спекуляциях. Бесцеремонные комментаторы блогов будут обвинять их огульно. Тележурналисты будут подмигивать и понимающе кивать. Вся эта свирепая самодовольная уверенность в их вине, не подкрепленная ссылками на факты, по сути довела семью Мэдоффа до изгнания.

В эпоху всепроникающих медиа, папарацци с мобильными телефонами и самозваных интернет-комментаторов, постоянно озабоченных, чем бы привлечь внимание к себе, стоит отметить, что эти нападки резко отличались от типичной реакции общества на случаи беловоротничковой преступности в последние сто лет.

Разумеется, такие преступники (мошенники, казнокрады, бесчестные политики, аферисты всех мастей), когда их преступления выходили на свет, подвергались резким нападкам прессы и общества. Но эти атаки почти никогда не были направлены против их жен и детей. Чаще всего на них никогда не обращали внимания либо, по крайней мере вскоре, оставляли в покое. Было несколько исключений, когда иски по уголовному обвинению подавали против близких родственников, которых затем пригвождали к позорному столбу внимания общества. В целом, однако, даже жен и детей казненных убийц оставляли устраивать свои жизни в относительной безвестности, разве что они сами искали всеобщего внимания.

Поучительно изменение с годами отношения к обвиняемым в организованной преступности. Несмотря на широко распространенную увлеченность кровавыми похождениями так называемых «донов мафии» и «капо» преступных семеек, крайне редки были случаи внимания к пожилым миссис Дон-Мафии или к детям капо, даже притом что реалистично мыслящий человек задавался вопросом, насколько известно им, почему муж или отец попросил всех своих близких приятелей носить оружие и спать на матрасах в гараже. Лишь в редких случаях родственники мафиозо искали внимания публики. (Вспомним семью мафиозного дона Готти.) Но тех, кто не искал известности, СМИ обычно игнорировали и тем более не обвиняли публично и многократно в соучастии в преступлениях их мужей и отцов.

И все же возмущение общества, направленное против Рут Мэдофф и ее сыновей, поднялось сразу после ареста Мэдоффа и не прекращалось. Ко времени, когда его признали виновным, это возмущение было оглушительным.

Однако в деле Мэдоффа с самого начала были факты, которые попросту не согласовывались с виной семьи.

Во-первых, тот факт, что никто из них не сбежал из страны. Возможно, Берни Мэдофф, которому ко времени его признания было семьдесят лет, чувствовал себя слишком старым и усталым, чтобы жить как богатый скиталец. И, вероятно, Рут не сбежала бы без него, даже будь она виновной, угрожай ей арест и долгое заключение. Но у его сыновей, если они были виновны, имелись возможность и мотив побега. Финал был ясен еще за несколько недель до его наступления, в банке все еще была кругленькая сумма, а они и их семьи были молоды и относительно подвижны. Нет сомнений, что Мэдофф, прежде чем сдаться, вручил бы сыновьям ключи от самолета компании и достаточно денег, чтобы позволить им комфортно жить остаток жизни за пределами досягаемости закона. В конце концов, если они были его сообщниками, их единственным альтернативным выбором было бы остаться и сесть в тюрьму.

И все же не сбежали ни Мэдофф, ни его сыновья.

К тому же существует его признание. Некоторые враждебно настроенные комментаторы тут же стали измышлять, что Мэдофф и его виновные сыновья инсценировали его признание, чтобы выдать его и тем самым отвести от себя подозрение. Но это бы оказалось бесполезным жестом, разве что они были абсолютно уверены в том, что позднее не выплывет никаких уличающих их доказательств и никто из их сообщников более низкого уровня не укажет на них в обмен на снисхождение суда, – а все эти предположения могли быть близки к реальности, если сыновья Мэдоффа и в самом деле были виновны. Более того, если Мэдофф искренне верил, что кто-либо может избавиться от подозрений, сдав его, разве он не обеспечил бы такой возможности для Рут?

Вопреки логике, предположения о виновности семьи начали раскручиваться в противовес тому факту, что по мере того, как продвигалось следствие по делу Мэдоффа, предсказанных арестов его жены и сыновей так и не произошло.

Надо признать, что юридические препоны для доказательства того, что Рут, Марк или Эндрю Мэдофф разделяют вину Берни Мэдоффа, были существенны. Чтобы связать членов его семьи с финансовой пирамидой, прокуратуре пришлось бы не только доказать, что имеются основания подозревать их в мошенничестве либо в том, что, зная о мошенничестве, они сознательно отвернулись в сторону. Недонесение о преступлении, которое некто просто наблюдает, практически никогда не считалось нарушением федерального уголовного законодательства. Напротив, прокуратура должна была доказывать, что они сознательно помогали планировать аферу, осуществлять ее или ее прикрывать.

И все же за два года расследования, притом что другие подозреваемые в соучастии потихоньку пытались вести переговоры с прокуратурой и заработать у судов чуточку снисхождения, ни обвинение, ни эти самые подозреваемые не выдвинули никаких публичных (или ставших таковыми в результате искусной утечки) обвинений против Рут, Марка или Эндрю. В самом деле, прокуратура никогда не уведомляла членов семьи официально, как требует закон, что они подозреваются или являются целью уголовного расследования.

Конечно, все эти обстоятельства не означают, что прокуратура когда-нибудь в будущем не станет работать против семьи Мэдоффа. Даже через несколько лет могут всплыть новые улики. И, помимо аферы, семья не защищена от исков федеральной налоговой службы по причине использования ею время от времени денег компании, кредитных карт и займов под низкий процент. Но это указывает на недостаток доказательств в поддержку даже формального извещения о том, что они были объектами уголовного расследования в те месяцы и годы, когда их неоднократно публично обвиняли в том, что они сообщники Берни Мэдоффа.