Креативы Старого Семёна

Как-то раз меня вызвал завлаб.

– Значит, так, – сказал он. – Рядом с их конторой – отделение милиции. И директору надо наладить взаимодействие с милицейским начальством. Короче, сходи туда, поговори, им надо сделать учет преступников.

И я стал ходить в отделение милиции. Там стоял персональный компьютер фирмы «Монро». Опера, молодые ребята, использовали его исключительно для игр. А тут такая перспектива – наладить компьютерный учет отсидевших преступников, проживающих, на территории, подведомственной отделению. Дело по тем временам новое, необычное.

Ходил я туда примерно месяц. Показывал готовые куски программы. Выслушивал замечания и пожелания, соглашался или не соглашался. В наши интеллигентные споры часто вмешивалась грубая жизнь. Ребята срочно выезжали на место происшествия. Или допрашивали подозреваемого. Или беседовали с пострадавшим.

Одну такую беседу воспроизвожу практически дословно.

В комнату оперативников вошел, скорее, даже вбежал, запыхавшийся пострадавший.

– Товарищи, помогите! У меня монитор от компьютера украли! Только что! Он на заднем сиденье лежал. Остановился, вышел буквально на три минуты, возвращаюсь – стекло разбито, монитора нет!

– Так, – подумав, сказал опер, – а где вы поставили машину?

– Да буквально рядом с вами, под эстакадой. Пойдемте, я покажу!

– Вы не волнуйтесь, гражданин, не надо пороть горячку. Вот вам бумага и карандаш, рисуйте.

– Да что рисовать-то?

– Схему происшествия. Эстакада, дорога, где вы машину поставили. Ну, давайте я вам помогу. Вот эстакада, так? Вот дорога, правильно? Где машина стояла? Здесь, вы говорите? Точно здесь?

– Да, точно!

– Ну тогда вам надо не к нам, а в соседнее отделение. Это уже их территория!

Работа наша уже шла к благополучному завершению. Но тут сломался компьютер, Опера отдали его в ремонт знакомому мастеру, потом получили, звонят мне. Я приезжаю и вижу, что после ремонта на компьютере куда-то исчез винчестер. Вместо него, правда, появилось второе устройство считывания флоппи-дисков. Все же какая-то совесть у мастера была.

На том наше взаимодействие и закончилось. Мастер скрылся, на винчестер денег милицейское начальство не выделило. И на новый компьютер тем более. Вычислительная техника тогда была очень дорогая.

Когда Марья Федоровна была еще просто Машей, молоденькой девушкой, она бегала на танцплощадку рядом с летным училищем. И там за ней ухаживали два курсанта – Юра и Костя. Юра был обаятельный, улыбчивый, но Маше больше нравился Костя - он был серьезно настроен, к тому же ростом повыше и здорово танцевал. И Маша вышла за него замуж, Костя к тому времени как раз закончил училище. Уехали в сибирский гарнизон, там сразу дали квартиру. Костя служил, Маша тоже работала, продавцом в поселковом магазине. Потом родилась дочка. Все было хорошо, пока в шестьдесят первом году Гагарин не полетел в космос. И Маша узнала в нем того самого веселого курсанта Юру, который ходил на танцплощадку.

Подействовало это на Машу оглушительно. Не то что Юра ей тогда сильно нравился, нет. Она все эти годы о нем и не вспоминала. Но мысль о том, что она, Маша, могла стать женой первого космонавта – хотя ничего такого между ними не было, даже не целовались – терзала ее сознание. Ничего не хотелось делать, все валилось из рук. Гагарин был везде – в газетах, по радио, в телевизоре, с Хрущевым на мавзолее, с Лолобриджидой на кинофестивале, с Вертинской на «Голубом огоньке». Он ей стал даже сниться, но не тот курсантик, а нынешний, знаменитый, в белом кителе с наградами – улыбался, приглашал на танец, клал руку на талию. Маша просыпалась в тревоге. Рядом мирно спал Костя.

Ненадолго Гагарина отодвинул в сторону маршал Рокоссовский. Он приехал инспектировать их военный округ. И так получилось, что Маша шла на работу вдоль шоссе, а маршал ехал мимо. Увидел молодую женщину, велел шоферу остановиться. Посадил в машину, подвез, сказал комплимент и поехал дальше. Неделю-другую Маша вспоминала седого красавца Рокоссовского, а потом как-то вечером включила телевизор, а там – Гагарин. И маршал вылетел из головы.

Закончилось это наваждение в шестьдесят восьмом. Гагарин трагически погиб. Маша целый день плакала. Костя даже приревновал, вспомнил летное училище, танцплощадку, заподозрил, что у Маши с Гагариным что-то было. В том же году умер и Рокоссовский, но это Маша перенесла уже спокойнее.

Жизнь снова стала обычной, с обычными радостями и огорчениями. Костю переводили из одного гарнизона в другой, каждый раз надо было переезжать, устраиваться на новом месте, дочке привыкать к новой школе. Маша работала и училась заочно в Институте советской торговли. И в партию она вступила.

………………………..

Познакомился я с ней в восьмидесятых, при Андропове. Марья Федоровна работала у нас в отделе экономистом. Помню, она зашла в нашу лабораторию и завела речь об облавах, которые тогда проводились в магазинах, банях, кинотеатрах.

— После работы я хоть раком становись, никто мне никаких претензий предъявить не может! – возбужденно говорила она. – А в рабочее время надо работать, а не по магазинам шляться! Поймали – и правильно! Да чтоб я во время работы в магазин пошла – да никогда!

— Да уж! – сказала одна женщина, когда Марья Федоровна вышла из комнаты. – Очень убедительно говорит. Если б я сама час назад с ней в одной очереди не стояла, поверила бы.

Была Марья Федоровна активной общественницей, состояла в комиссии райкома партии по выездам. Работа почетная, и много от нее зависело, сама Пугачева после поездок за границу привозила ей сувениры.

Наши девушки часто с ней советовались:

— Марья Федоровна, мы с Катей тут в Чехословакию собрались, послезавтра партком проходить, там спрашивать будут про политику, а мы ничего не знаем!

— Девочки, не бойтесь, политика – это ерунда, главное – общественно-политическое лицо. Нет, конечно, подготовиться надо, почитайте, кто там Генеральный секретарь, какие крупные города и вообще, что в мире делается. Да не бойтесь, я вам говорю! Я и сама раньше не знала ничего. Сейчас-то я все знаю. В Афганистане – душманцы… Да, самое главное – как расшифровывается ЧССР, не вздумайте сказать «Чехословацкая советская социалистическая республика»! Не пустят!

— А как же, разве не так?

— Зарубите на носу, девочки! – чеканила Марья Федоровна. – Чехословацкая социалистическая республика. Первая буква «с» - значит словацкая.

Женщина она была любопытная, обожала расспрашивать, и девочки охотно говорили с ней про свою, как правило, сложную личную жизнь. Марья Федоровна переживала, охала, давала советы. Иногда осуждала за распущенность. Причем суровым тоном и не выбирая выражений.