Креативы Старого Семёна

— Да что вы в этом понимаете, Марья Федоровна, - возразила ей однажды обиженная девица, - вы девчонкой сопливой замуж выскочили, и с тех пор ничего!

— Это я ничего?! – взвилась Марья Федоровна. – Да у меня такие мужчины были, что тебе и не снились! Пошла вон, вертихвостка!

Девица огрызнулась и ушла. А разволновавшаяся Марья Федоровна накапала себе корвалол. Сидела, щупала пульс, плакала и бурчала себе под нос:

— И не снились тебе, мокрощелка!

А ведь она была почти права, если вдуматься. Ей-то – снились.

Татьяне Алексеевне было за восемьдесят. Муж давно умер, а детей у них не было. Всю жизнь она прожила в коммуналке, а на старости лет неожиданно переселилась в отдельную квартиру. Получилось это так.

Накануне ее восьмидесятилетия позвонил младший брат, Вадим.

– Ну что, Таня, юбилей у тебя. Надо отметить. Мы приедем в субботу. Ничего не готовь, мы все с собой привезем. Только проветри как следует, а то у тебя дышать нечем, кошка всю комнату провоняла!

Татьяна Алексеевна и обрадовалась, и испугалась. Брат ее был человеком успешным, проработал всю жизнь заместителем директора на крупном заводе. И хотя давно ушел на пенсию, руководящие повадки сохранил. Жил он с женой и сыном в кирпичном ведомственном доме, в большой двухкомнатной квартире. Людей Вадим Алексеевич делил на две категории – те, у кого есть деньги и связи, и те, у кого их нет. Первых он уважал, вторых презирал. И для родной сестры исключения не делал. Татьяна же Алексеевна брата боялась и всячески перед ним заискивала. Виделись они редко, и то по делу. А тут такой звонок.

И они приехали – Вадим с женой, сын Саша и Лариса, Сашина дочь-школьница. Не было только Сашиной жены, но по уважительной причине – Саша с ней развелся года три назад. Привезли шампанское, всякие деликатесы, даже икру. Посидели, поговорили. Потом Вадим Алексеевич перешел к делу.

– Таня, – сказал он, – ты хочешь переехать в отдельную квартиру?

– Это как, Вадик?

– Слушай меня внимательно. В нашем доме полгода назад освободилась комната. Хорошая, шестнадцать метров с балконом. Там разная шваль, очередники района, пытались ее занять, но я добился, чтобы комнату дали Саше. Трудно было, но я добился! Все же на заводе со мной считаются, хоть я и на пенсии уже.

– Какой ты молодец, Вадик! – осторожно похвалила Татьяна Алексеевна брата.

– Не перебивай, – отмахнулся тот, – слушай дальше. Там еще одна соседка. Короче, я предлагаю тебе с ней поменяться. С ней, с бабой этой, я договорюсь, как – не твое дело. Потом объединим счета, и вы с Сашей будете жить в отдельной квартире. Все поняла?

– Поняла, – кивнула она.

Так все и получилось. Дело, правда, чуть не сорвалось, потому что Вадик требовал, чтобы кошку сестра с собой не брала. Но она уперлась и победила.

Теперь Татьяна Алексеевна жила в отдельной квартире. Впервые в жизни, если не считать того, что было до семнадцатого года. Но об этом вспоминать не полагалось. Комнатой своей она была очень довольна. Вторая же комната, обычно запертая на ключ, была Сашина. Хотя жил он по-прежнему у Вадика. А в комнату свою заглядывал пару раз в неделю с какой-нибудь девицей. Приходил, запирался в комнате, включал музыку. Татьяна Алексеевна подкрадывалась к двери, подслушивала. Вообще-то двери в Сашину комнату были двухстворчатые, застекленные, с витражами. Но видно было плохо, какие-то смутные тени шевелились. Через час Саша выходил на кухню, мыл рюмки, ставил чайник на плиту. Еще через какое-то время закрывал за собой комнату на ключ и уходил вместе с девушкой. И Татьяна Алексеевна снова оставалась одна. Телевизор, разговоры по телефону с подругами, кошка. Вот, собственно, и все ее занятия.

Однажды племянник пришел один, без девицы. Сказал:

– Тетка, тут такое дело. В моей комнате поживет один знакомый. Так надо.

– Надолго, Сашенька?

– Не знаю. Может, месяц, может, два. А может, и больше. Ты, главное, уберись в квартире. А то все провоняло твоей кошкой! Он послезавтра приедет. Чтобы все было чисто!

И ушел.

Гость приехал. Молодой, очень красивый парень с золотым перстнем. Звали его Виталий. Поселился, стал жить. Уходил рано, возвращался поздно. Через пару дней Татьяна Алексеевна поздно вечером проснулась и вышла в коридор. В комнате постояльца горел свет, тихо играла музыка, слышались голоса, мужской и женский. Татьяна Алексеевна осторожно подошла к дверям, но тут они распахнулись, и в коридор вышла полуодетая девушка.

– Ну что, баба Таня, подглядываешь?

– Ларочка! – ахнула старуха, узнав свою внучатную племянницу. – Ларочка, а Саша знает?

– Не твое дело, лучше за кошкой своей следи, – фыркнула Лара и пошла в ванную.

Утром Татьяна Алексеевна дождалась, пока Виталий ушел, и позвонила брату.

– Вадик, скорей зайди ко мне! Тут такое случилось!

Брат пришел, выслушал и сказал:

– Таня, не лезь не в свое дело!

– Но как же, Вадик! Ведь она еще даже школу не кончила.

– Не твое дело, я тебе сказал! – рассвирепел брат. – И не вздумай никому ничего говорить! Ты знаешь, кто у Виталия отец? Миллионер, у него в Сибири громадный бизнес. Они поженятся, ясно? И чтобы больше я от тебя про это не слышал!

И Татьяна Алексеевна стала молчать. Хотя очень хотелось спросить у брата: – а вдруг он не женится, что тогда?

А через пару месяцев Виталий исчез. Утром ушел, как всегда, из дому. И не вернулся. Прошла неделя, другая. И как-то в квартиру пришла Лариса. Открыла комнату, стала что-то там собирать. Татьяна Алексеевна не удержалась:

– Что, Ларочка, бросил он тебя?

И Лариса вдруг, вместо того, чтобы огрызнуться, заплакала и стала рассказывать. Что Виталик попал в страшную аварию и повредил позвоночник. И что он лежит парализованный. Но что его отец договорился, и Виталика отправят на специальном самолете в Японию. А там ему сделают операцию. Очень сложную. Но если все получится, он сможет ходить.

Прошло еще полгода, и Виталий объявился. Пришел в квартиру вместе с Ларочкой. На своих ногах, но с костылями, специальными такими, с подлокотниками. Тяжело переваливаясь, прошел в комнату, Лариса за ним. Татьяна Алексеевна подкралась к двери, но ничего толком не расслышала, очень уж тихо они говорили. Через час Виталий ушел. А Лариса осталась.

Больше они не приходили. Правда, Виталий иногда звонил по телефону, спрашивал Ларису. Но Татьяна Алексеевна, строго-настрого проинструктированная братом, отвечала, что Ларисы здесь нет и не бывает. Хотя Лариса, к тому времени уже поступившая в институт, заходила иногда с каким-нибудь мальчиком. А один раз Виталий все-таки явился на своих костылях, позвонил в дверь. Татьяна Алексеевна сказала, что Ларисы нет, а к себе она пригласить его не может, не убрано. Разве что на кухню. Прошли на кухню, там варилась пикша для кошки и стояла жуткая вонь. Виталий, невольно морщась, стал говорить, как он любит Ларису, как тоскует.