Начало гражданской войны.

Первые пункты этого договора были выполнены: большевики были вытеснены из пределов Северного Кавказа усилиями казачества совместно с добровольческой армией. Что касается создания на юге России прочного государственного образования на федеративных началах, то вопрос о юго-восточном союзе, хотя был все время предметом обсуждения политических деятелей, в конце концов повис в воздухе и решен окончательно не был. Первое время осуществлению идеи союза мешал целый комплекс причин: невозможность обсуждения и подписания договора некоторыми из образований в условиях военно-походной обстановки; трения, возникшие по этому поводу между атаманом Филимоновым и законодательной радой с правительством, наконец, осторожность кубанцев, с которой они подходили к разрешению данного вопроса в виду различия ориентаций у Дона с Кубанью. Дон, во главе которого стоял войсковой атаман генерал Краснов, ориентировался на немцев, пребывавших в Ростове и фактически являвшихся хозяевами Дона. Кубань, связавшая свою судьбу с добровольческой армией, инспирируемая последней, ориентировалась на Антанту. Впоследствии же, когда владычество немцев на юге России пало и вместе с ними пала и немецкая ориентация, когда вследствие этого неизбежно померкла звезда генерала Краснова, ставленника немцев, и последний получил отставку, — осуществлению идеи юго-восточного союза противилось главное командование добровольческой армии, выкинувшее лозунг «великой, единой, неделимой России», смысл которого практически выявлялся в стремлении максимума реставрации дореволюционного политического и социального строя, не приемлющего федерацию.

Насколько ориентация была решающим моментом, можно судить по такому частному и мелкому случаю, как посылка делегации к немцам с информационными целями. Эта посылка послужила одним из поводов кубанскому атаману Филимонову сделать попытку изменить конституцию, предоставляющую широкие права законодательной раде в ущерб его власти, как атамана. В ст. Мечетинской 30 мая атаман Филимонов, инспирируемый все тем же главным командованием добровольческой армии, собирает офицеров, жалуется им на свое бесправие, как атамана, говорит об отнятии у него прав законодательной радой и паритетным правительством. По адресу членов законодательной рады и паритетного правительства из среды некоторой части офицерства раздались угрозы вроде: «Давно бы их нужно перебить, переколоть» и т. п. Эти трения в среде самой кубанской власти далеко не способствовали разрешению вопроса конституционного характера, в который вклинивался вопрос об ориентации. Кроме трений, принятию кубанцами проектируемого юго-восточного союза мешало еще слишком усердное и настойчивое желание немцев видеть этот союз.

Как сказано выше, немцы являлись фактическими хозяевами Дона. В Новочеркасске находились представители германского командования, немецкие офицеры — ротмистры Фрейберг и Энгельс. В Ростове находился присланный генералом Гинденбургом майор Баккенгаузен. Действуя через своего ставленника, генерала Краснова, немцы усиленно торопили последнего довершить организацию юго-восточного союза, что Краснов по мере возможности и делал. Расчеты немцев были ясны: на востоке России образовался чехословацкий фронт; на итальянском и французском фронтах к этому моменту немцы с австрийцами понесли тяжелое поражение; на Украине, находившейся под пятой немцев, начали вспыхивать восстания, заставлявшие немцев усиливать количество оккупационных отрядов, — все это весьма беспокоило немцев и заставляло опасаться активных действий казаков, успешно борющихся с большевиками. Необходимо было войти с ними в контакт и обезвредить их, создав на юге онемеченной Украины «молодое самостоятельное государство» наподобие Украинской республики. В этих целях 28 июля генерал Краснов в Новочеркасске, в атаманском дворце, под своим председательством устраивает собрание представителей казачьих территорий, на котором и излагает идею образования казачьего союза [116]. Ввиду того, что часть собрания нашла заключение договора излишним, ибо заключенный ранее союзный договор между Доном и Кубанью по борьбе с большевизмом действует, собрание не пришло ни к какому заключению. И так как кубанцы особенно были против такого союза, то в процессе обсуждения разгоряченный генерал Краснов бросает фразу о невозможности создания юго-восточного союза, так как кубанцы не хотят его организации. Последствием такой фразы был визит к генералу Краснову уполномоченного Кубанского краевого правительства при правительстве Всевеликого войска Донского П.Л. Макаренко, намеревавшегося заявить генералу Краснову, что «кубанцы не являются противниками идеи юго- восточного союза, но воплощение ее в жизнь в спешном порядке при настоящих условиях не является приемлемым». Визит не увенчался успехом из-за отъезда ген. Краснова [117].

4 июля вновь состоялось заседание в Новочеркасске, в атаманском дворце, под председательством ген. Краснова [118]. Присутствовавший на этом заседании уполномоченный Кубанского правительства П.Л. Макаренко делает заявление: 1) что его «присутствие не санкционирует от имени Кубани тех решений и постановлений, которые могут быть приняты собранием»; 2) что он может «участвовать в дебатах о юго-восточном союзе, если вся дальнейшая работа является развитием переговоров и решений по этому же вопросу, которые велись и были приняты кубанским и донским правительствами». Наконец, по заслушании первой части декларации союза, уполномоченный П.Л. Макаренко вновь делает официальное заявление, что «кубанское правительство и атаман оставляют за собой право соглашаться или не соглашаться с текстом декларации в целом; или внести в нее те или иные изменения и поправки как по существу, так и в деталях» [119].

Заявление П. Л. Макаренко вызвало желание большинства членов собрания обязать кубанское правительство определенным сроком дать свое заключение по существу обсуждаемого вопроса. Но и здесь представитель Кубани не связал себя никаким ограничением времени, заверив лишь собрание, что «кубанское правительство, как и донское, является самым искренним и горячим сторонником организации на юге России прочного государственного образования» [120].

Проект образования юго-восточного союза был выработан и 8 июля 1918 года доставлен П.Л. Макаренко при официальной бумаге. А позднее тот же майор Баккенгаузен в официальном разговоре с П.Л. Макаренко высказывал свое искреннее желание и радость видеть Кубанскую область самостоятельным государством во всех отношениях и, конечно, вступившим в организуемый юго-восточный союз [121]. Не лишен интереса самый проект союза, который мы и приводим полностью с предшествующей последнему правительственной декларацией, обращенной к П.Л. Макаренко.