Константин Ливанов - Записки доктора (1926 – 1929) [litres]

Два дня крепился, а сегодня не выдержал – запустил в перегородку сапогом. Сам сознаю, что глупо, а ничего поделать не могу… Всё молилась как следует: “Богородицу” там, “Отче наш”, за здравие, за упокой и пр. и пр. А сегодня слышу: “Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых, и на пути грешных не ста, и на седалище губителей не седе” [50] Начальные слова первого псалма об участи праведника и грешника. Псалтырь. Кафизма 1. . Во весь-то голос! Сразу видно, что нарочно, со зла… Потому, какая же это молитва? И вовсе тут никакой молитвы нет!.. Конечно, глупо было с моей стороны сапогами кидаться, а вот поди ж! И уж чувствую: как услышу опять про “седалище” – обязательно запущу опять чем-нибудь, а то и отдую мамашу! Ведь вот какая анафемская жизнь!»

«Покашливаю когда-некогда – так среденько».

IX месяц 1926 г.

«Когда родила я дочку – муж уговорил устроить Октябрины… Назвали дочку Ревмирой в честь мировой революции. Ну, думаю, что ж: Ревмира так Ревмира – ничего, имя звучное! Я уж и привыкла… А вот теперь мужа сократили, не посмотрели, что партейный! И идут у нас теперь грехи… Я его браню – зачем дочку назвал не по-людски: вдруг всё перевернётся?

Куда мы деваемся с таким прозвищем?! Да и всё врал, говорил, что по службе дальше двинут… Вот тебе и двинули! Пожалуйста – без места! Говорил – сам не ожидал! Ну и дурак, коли не ожидал – только дочку понапрасну испоганил!»

Мать приносит девочку трёх лет с просьбой осмотреть её… Сама вся бледная, трясётся, на лице ужас… «Приходят со двора – вот эта маленькая и другая дочка постарше – 5 лет. Маленькая плачет. Спрашиваю, о чём ты? Старшая и говорит: “Её Васька (сын другого жильца, 7 лет) обсикал!”» Оказалось, что Васька положил маленькую на землю, сам на неё лёг и что-то с ней делал. «Побежала к соседям, говорю им про мальчишку… Отец только смеётся: “Эка беда какая, что поиграл с девчонкой: обмочилась, так высохнет!”»

«Доктор, миленький доктор, куда деваться от этого ужаса!»

На улице, на крыльце одного дома, группа человек десять, тут же вместе со взрослыми несколько мальчиков 10–12 лет. Один взрослый рабочий читает местную газету «Рабочий и пахарь» с подробностями показательного процесса об изнасиловании работницы. Дети с жадностью заглядывают в газету через плечо читающего. На лице одного мальчика скверная усмешка.

Вечером на улице догоняет меня толпа девочек-подростков. Разговор: «Сегодня интересный процесс…» – «Ах, это об изнасиловании!» – «Пускать, говорят, будут только по билетам…» – «В газетах всё равно напечатают…» – «Ах, это совсем, совсем не то!»

Возвращаюсь поздно вечером в город со своей дачи. На монастырском поле догоняет меня девушка лет 15–16.

– Вы в город, дяденька?

– В город.

– Ну так я с вами и пойду, а то боюсь одна-то!

Дорогой рассказала мне, как на этом же самом поле на днях напал на неё какой-то парень, схватил за горло и всё хотел повалить.

– Я уж и кричала, и царапалась, и кулаками отбивалась… молчит и всё хочет повалить! Спасибо, красноармейцы услыхали и заступились. Услыхал, что бегут, и бросился в кусты. Не догнали.

Удивительная пословица: «На стриженую овечку Бог теплом дует».

«Пока жива, уж я с вами не расстанусь – как хотите!»

6. Х

Поздно вечером идёт по улице пара: впереди муж – рабочий, сзади, шагах в пяти, жена. Муж изрядно выпивши, шатается, часто останавливается и грозит кулаком жене: «Не смей идти за мной, стерва! Мать, мать… Уходи, говорят тебе… Не хочу домой – будет, насиделся!.. Пошла к… матери… и с ребятами вместе! Уходи, говорю, а то дам тебе по морде… Мать, мать… Хочу с друзьями жить и буду, а не с тобой – сволочью!»

Молитва матери: «Спаси, Господи, от деток – напастей!»

«Сколько больных!? И откуда они берутся?» – «Откуда? А жизнь-то какая – из-за жизни больше и больных!» (в амбулатории).

Мать испытывает большое недоумение и растерянность, что ей говорить дочери 12 лет, которая спрашивает: «Что это, мама, значит – изнасиловать? Что же это – руки и ноги, что ли, ломают или что другое делают?»

7. Х

«Раньше были Мышкинского уезда, Крюковской волости, потом стали Архангельской, а после какой-то другой, а уж теперь пересунули в Рыбинск [51] B 1923 году Мышкинский уезд был упразднен, его территория в основном была включена в Рыбинский уезд. – совсем с толку сбили! Насилу вас здесь нашла. Все улицы переделали. Какую ни спрошу – никто не знает: таких, говорят, теперь нет! Уж и не рада, что заехала – ступить не знаю где!»

9. Х

«Кабы здорова была – не бросили бы детки! А как не могу ничего делать: поди, матка, по миру! Не нуждаемся!»

12. Х

«Нонче какие мужчины-то – только бы брюхо навязать!»

В деревенской больнице:

– Подходят к моей кровати два фершала. Один и говорит: «Она сейчас умрёт!» А другой сказал: «Конешно! У неё уж лёгкие совсем оторвались!» Услыхала я: так вся и обмерла… Ну, думаю, конец приходит… И взяла меня тут потягота и позевота… Насилу отошла…

Вот ведь какие мошенники: им бы только народ пугать, а их приставили лечить! Ну до смерти и залечивают!..

«Если поешь, сколько захочется – одеться не во что! Мало-мальски оденешься – поесть нечего! Вот так и вертишься!»

16. Х

«Не кормят, не одевают детки… Хотела судиться. А потом уж решила на Господа положиться!.. Его святая воля!.. Значит, Отец Небесный лучше знает, что надо мне: велит терпеть – и буду терпеть!.. Господь наш Иисус Христос сам перенёс великие муки и нам велел терпеть… Значит – воля Божия!

Этта проплакала целый день, а ночью уснула, и приснился мне сон – уж такой хороший, такой приятный, что без слёз и пересказать не могу… Отворяется будто дверь, и входит старичок – такой маленький, седенький, светленький такой… Вошёл в комнату-то – и остановился, и смотрит на меня… А потом усмехнулся таково ласково, подошёл ко мне и протягивает ручку… А в ручке-то у него горбушечка беленького хлебца… Да и говорит: “Это тебе принадлежит, раба Господняя!..” Заплакала тут я и только хотела ручку-то его беленькую да худенькую поцеловать, а он уже и пропал!»

22. Х. Мать

«О чём ты плачешь, Клавдя!?» Клавдя уронила голову на исходящий журнал и тихо плачет, не отвечая на вопрос. Кто-то сказал: «У неё умер сегодня ребёнок!..»

– Ребёнок умер?! Так и слава же, Господи: не ты ли сама желала его смерти? Вот уж ни капельки не трогают меня твои слёзы, и нисколько мне тебя не жаль! Мать плачет о детях, а какая же ты мать – только слово одно, что мать! Родила ребёнка и бросила его, как кошку! Ведь уж ему год исполнился, а ты навестила ли его хоть раз? Взглянула ли хоть в щёлочку на него?.. Ты ни разу не видела своего ребёнка, тебе стыдно было подойти к дому, где он находился… Мало того, тебе ведь передавали слова докторши, что ребёнок твой захворал и положение его тяжёлое, а вчера тебе известно было, что ребёнок умирает… Тебя и это не тронуло!.. Помнишь, сколько раз я говорила тебе: «Клавдя, пойдём вместе, навестим ребёнка… А ты что мне отвечала – помнишь?!.. У тебя был только один ответ: «А ну его! Хоть бы умер поскорей!»