Константин Ливанов - Записки доктора (1926 – 1929) [litres]

Крестьянин 70 лет. Сорок лет жил с первой женой. «Сдуру вздумал жениться на второй… Такая женёнка попалась, что просто беда! Три года пожили, потом сбежала; 14 месяцев не являлась, где пропадала – неизвестно… Явилась опять, обещала жить хорошо… Пожила ещё три года и опять сбежала! Поболталась с месяц, а к празднику – здравствуйте! – и опять ко мне… В праздник ушла на беседу смотреть, всю ночь где-то шлялась… Пришла на утре; стал ей выговаривать, а она схватила полено да и давай меня дубасить по боку. Думал, что дух из меня вон… Сама изувечила, а потом побежала мужиков созывать. Приходят мужики и на меня: “Ты чего же, дедушка Иван, дерёшься и обижаешь жену”. – “Как дерешься?! Да она сама, люди добрые, меня поленом изувечила, я её и пальцем не успел тронуть!” Подал в суд. Уж и не молоденькая, за пятьдесят, – не иначе, вселился в неё бес!»

«Муж пьёт – оттого и расстройство у меня!» – «И дерётся?» – «Ну нет – где ему драться, я и сама сдачи дам! Так, потаскает когда за косу, да и то не всерьёз: как я дам ему по морде, так и отскочит! Силёнки-то, вишь, не хватает, а то бы, конечно, бил…»

«Вот только и думаю, что от ребят хвораю… Двое мальчишек-погодков: одному 7, другому – 6-й год. Одевай да раздевай; целый день гулять, то выпачкаются, то в сапоги воды нальют, то раздерутся, то сопли утри, то поесть дай… Надоели, как собаки – прости Господи!»

Муж на глазах у детей наточил нож и спокойно подошёл к жене со словами: «Ну, я сейчас тебя буду резать!» «Детишки заревели: “Тятя, тятя! Не трогай маму, не убивай её…” Нож к груди приставил – упала я на пол без сознания… Ползком выбралась из избы – да к соседям… Положи ты меня в больницу или куда-нибудь… Уж больно дома-то мне покою нет: живи и жди, что либо убьёт, либо зарежет!..»

31. V

«Нужно бы замуж выходить, да боюсь: народ-то у нас в деревне больно плохой».

«Бил, бил меня муж и добил до конца, а теперь такую-то убогую и бросил».

Входит еврей средних лет, торговец. «Конец пришёл, доктор, всем конец!» – «Почему конец?» – «Да как же! Вконец разорили: всё описали, в суд таскали, на полгода принудительные работы… нет уж, конец мира приходит!..» – «Позвольте, да вы ведь верующий человек, как же вам не стыдно так малодушествовать!» – «А, что там – верующий! Всю веру растеряли… Десять лет государству помогали, ничего не жалели, а теперь, изволите ли видеть, за нашу помощь – полное разорение… Как бы у меня было что-нибудь, так я бы готов всё отдать, последнюю рубашку снял бы – только бы не ходить опозоренным, только бы на тебя на улице пальцем не указывали…»

«Попрошу вас, доктор, направить меня на комиссию – у меня грыжа, меня и от военной службы освободили, может быть, и теперь меня освободят от работы… а уж вам я по совести говорю: всем конец, всему миру конец приходит!»

2. VI

Женщина, 20 лет, жалуется на упадок сил, общую слабость – вид изнурённый. Только что после аборта. Аборт сделала потому, что разводится с мужем. Говорит: «Откровенно говорю вам, что напрасно вышла я замуж, до замужества лучше жилось… И пожила-то только один год… не о такой жизни думала и не так её представляла! Тело моё было нужно и больше ничего, а мне думалось о тихом, тихом покое, о чём-то чистом, красивом, детей я очень люблю – о ребёнке думала… Одна грязь оказалась – чувствую себя опозоренной, заплёванной и не знаю, как теперь буду жить!»

«Вся как есть больная я, расстроенная… Выдала свою дочку, да так неудачно, за ражженю. Развёлся с первой женой из-за ребёнка: мать хотела его крестить, а он не позволял (коммунист он). Всё уговаривали с мужем – не выходить за него. Так разве нонешние дети послушают. Твердит одно, что он ей нравится и она привержена к партии… Ражженя и коммунист – бросил первую жену, ничего не стоит бросить и вторую!.. Сердце болит – вернется она домой!»

Фамилия: Скороспехова.

«Нашёл недавно работёнку… Уж так был рад – всё без работы сидел. Проработал (пилил дрова) у хозяина две недели, заработал 20 рублей. А он, сукин сын, взял и проиграл дрова в лото. Теперь и денег никак не могу получить».

«Доктор сказал, что у меня воспаление сливочного нерва и воспаление седалищного шеста».

«Духовные очи прозревают тогда, когда уже начинает пропадать острота зрения очей физических» (Платон. «Пир») [75] Диалог «Пир» древнегреческого философа Платона (ок. 427 – ок. 347 до н. э.), по некоторым свидетельствам, именовался «Речами о любви». Тема диалога – восхождение человека к высшему Благу, которое и есть не что иное, как воплощение идеи небесной любви. В современном переводе С. К.Апта эти слова Сократа выглядят следующим образом: «Зрение рассудка становится острым тогда, когда глаза начинают терять свою зоркость». См.: Платон. Собрание сочинений: в 4 т. Т. 2. -М., 1993. -С. 129. .

5. VI

«Не варю горячего по неделям. Получаю пособие десять рублей за мальчика – сына (учится в Вологде столярному ремеслу). Все деньги посылаю ему, себе оставляю только за квартиру 1 р. 50 к. Работы никакой не могу найти. Чем живу, и сама не знаю».

Мать привела девочку 6 лет. Воспаление лёгких. Отец пьёт 7-й месяц. По ночам выгоняет жену на улицу. Девочка не хочет оставаться без матери и выбегает за ней на улицу. «Третьего дня ночь была холодная, мы с Сашенькой всю ночь просидели в холодных сенях, всю ночь проплакали, а к утру всю её огнём распалило».

6. VI

«Муж – пьяница, из дома выгоняет, колотит. По ночам глаз не смыкаю, боюсь – стращает, что ночью сонную убьёт».

«Что жена?!.. Жена только и ждёт, как бы муж околел!»

«Муж у меня, знаете, такой нехороший: всё, знаете, пьёт и обращается по-хулигански. А у меня характер, знаете, не позволяет: всё и расстраиваюсь…»

8. VI

«Дайте мне записочку, чтобы не стоять в очередях. Из-за маленькой булочки стоишь целый день… Затолкают экую-то слабую-то да больную – сил никаких нет».

12. VI

Священник (из села Рожалова [76] В1927 году село Рожалово относилось к Парфеньевской волости Мологского уезда. ) рассказывает: «Отказался от земли – тяжело было налог платить. Думал, полегче будет. А теперь за одну корову без земли наложили налогу 400 рублей».

15. VI

«Два дня ничего не ела. Детей пятеро. Достану им в очереди килограмм хлеба – покормлю, как голодная галка галчат, а сама только водички попью. Поддержите хоть каким лекарством: больно детей-то жалко!»

«Детей четверо, пятая мать. Муж помер. Живём на моё жалованье – 22 рубля в месяц».

«Муж в карахтер взойдет – всю изобьёт, всё переломает: и столы, и стулья, всю посуду перебьёт. Хочу к маме уйти – дети за юбку хватают: “Не уходи, мама!..”»

На днях, будучи в деревне, услыхал первый раз в своей жизни, как крестьянские девицы пели похабные песни.

«Плохо живём, уж так плохо, что глаза бы ни на что не глядели… Не поверите: далеко ли от нашей деревни до города, всего каких-нибудь 20 вёрст, а я до нонешней зимы с самой этой революции в городе не бывала. Да и непочто ездить, поглядеть-то не на что! Нынче в пост собралась. Иду по Крестовой и вижу: где памятник-то был царский, на том месте, где царь-то батюшка, красавец-то наш, стоял, – словно бы-те копна из теста надета. Вгляделась: лицо такое нехорошее и губу-то этак выпятил, длинное-то экое да противное… После экой-то красоты, што тут была, да экая-то скверность!.. Идёт какой-то человек с книжкой под мышкой. Остановился и говорит: “Ты чего смотришь, тётка?” А я и говорю: “Да кто же это?” А он и говорит: “Да разве не узнала? Ведь это царь!” Батюшки-светы! Так это Ленин-то и есть, ну и харя! А он засмеялся да и говорит: “Только ты, тётка, больше уж никому так не говори, а то посадят!..”»