Андрей Дельвиг - Мои воспоминания. Том 2. 1842-1858 гг. [litres]

1), что он должен был будто бы строить все мосты, шириной в 3 сажени, так как в заключенном с ним контракте сказано, что они строятся по утвержденным нормальным чертежам, а до заключения с ним контракта были утверждены нормальные чертежи на мосты шириной в 3 сажени, и потому Вонлярлярский просил дополнительной платы за излишнюю ширину моста, и

2), что погонная сажень моста сложной конструкции не может стоить дешевле погонной сажени моста простой конструкции, а так как, сравнивая между собой стоимость подобных мостов на других шоссе, первые обходятся в 2 1/2 раза более последних, то и следует Вонлярлярскому уплатить за погонную сажень моста сложной конструкции в 2 1/2 раза более против цены моста простой конструкции, шириной в 4 сажени.

Относительно первой из этих претензий, Мясоедов, Серебряков, я и правление VII округа путей сообщения находили, что нормальные чертежи на мосты, на которые ссылался Вонлярлярский, были разосланы Департаментом рассмотрения проектов и смет собственно для руководства строителей при постройке мостов, причем ширина мостов была показана произвольная, нисколько не обязательная для строителей, что при заключении контракта с Вонлярлярским не было утвержденных чертежей ни на мосты, ни на какие другие работы по шоссе, которое он обязывался устроить, а предполагалось составить и утвердить таковые, и, между прочим, составить и утвердить нормальные чертежи мостов простой конструкции для шоссе между Малоярославцем и Бобруйском, и что Вонлярлярский обязан был строить их по тем чертежам, которые были утверждены впоследствии собственно для означенного шоссе, против чего он, при выдаче ему нарядов с этими чертежами и после в продолжение семи лет, претензии не объявлял.

При составлении разных актов вообще принято употреблять слово: «утвержденный» в прошедшем времени, вместо будущего; так, напр., когда дается кому-нибудь место в городе, то в данной на это место говорится, что владелец обязан на этом месте построить дом по утвержденному правительством чертежу, хотя этот чертеж при написании данной не только не утвержден, но еще не составлен, и предполагается его составить и утвердить впоследствии. Принимая это, мы полагали в претензии Вонлярлярскому отказать.

Относительно требования Вонлярлярским платы за погонную сажень мостов сложной конструкции в 2 1/2 раза более, чем за погонную сажень мостов простой конструкции, мы находили, что подобная плата была бы противна контракту, в котором именно сказано, что за мосты сложной конструкции Вонлярлярский получает плату по утвержденным сметам (таковых при заключении контракта вовсе не было; ясно, что подразумевалось по сметам, имеющим быть утвержденными), основанным на урочном положении и на справочных ценах, а так как он получил всю исчисленную по этим сметам сумму и в продолжение нескольких лет не заявлял против этого жалобы, то мы находили, что вышеупомянутая его претензия не заслуживает внимания.

Все остальные претензии Вонлярлярского, о которых я здесь не упоминаю, не имели никакого основания и признаны нами таковыми; напротив того, мы нашли, что ему передано более 300 тыс. руб., которые он должен еще заработать. Объяснительный рапорт по претензиям Вонлярлярского, подписанный не только Мясоедовым, Серебряковым и мной, но и управляющим округом Станевичем, а равно и членами общего присутствия правления округа, был готов только к 24 декабря, и мы в этот день уехали в Петербург.

Во время пребывания нашего в Могилеве, поверенный Вонлярлярского ежедневно два раза получал эстафеты от последнего с требованием извещения о том, что мы делаем. Поверенный просил нас сообщить ему о положение дела; мы ему каждый раз отказывали в этом сообщении, но он посылал Вонлярлярскому также по две эстафеты ежедневно, и так как, казалось бы, не стоило посылать эстафет, чтобы сказать, что он ничего не знает, то надо полагать, что ему сообщались сведения потихоньку от меня.

Полагаю уместным указать здесь причину, по которой местные распорядители шоссейных работ, при столь высоких ценах на их производство, часто затруднялись в уплате денег рабочим и поставщикам материалов. Ежегодно назначалось на работы на шоссе между Малоярославцем и Бобруйском около миллиона руб. Вонлярлярский, на основании контракта, брал в Петербурге вперед половину этой суммы в задаток, представляя в его обеспечение залог рубль за рубль, и редко уделял из нее что-нибудь на работы; напротив того, иногда старался и из остальной половины, которая выдавалась на месте работ по квитанциям инженеров, наблюдавших за работами, выхватить что-нибудь для собственных расходов. Между тем Вонлярлярский оставил своим детям не очень большое состояние; куда же девались полученные им миллионы рублей, как с этого шоссе, так и с других работ? Затеям этого господина и роскоши в его жизни, при чрезвычайной нерасчетливости, не было пределов. Недаром он был прозван Монте-Кристо, имя бесконечно богатого героя современного романа, носящего то же название. Передам хотя некоторые черты затей и роскоши жизни Вонлярлярского.

В наследственном его имении Вонлярове, близ Смоленска, был старый господский дом, вроде домов, которые имеют помещики средней руки. Желая сохранить этот дом и приспособить его к роскошной жизни богача, он на его отделку употребил огромные деньги; достаточно упомянуть, что живопись потолка залы старого деревянного дома обошлась в несколько десятков тысяч рублей. Для планирования местности на несколько сот сажен около дома, он произвел огромнейшие земляные работы и на ней устроил большой великолепный сад с искусственными возвышениями, озерами и плотинами; на все это были издержаны огромные суммы. В этом жилище, которое уподоблялось Петергофу, он давал лукулловские праздники, для которых живую рыбу и другие провизии привозили из Москвы на почтовых лошадях. В Петербурге он жил также великолепно; говорили, что при его обедах и ужинах служили до 40 человек, одетых в самые роскошные ливреи. При его путешествиях, курьеры заготовляли вперед лошадей на почтовых станциях, а так как число лошадей на них было на большей части трактов недостаточно, то курьеры дорого платили смотрителям станций, чтобы они задерживали других проезжающих в ожидании приезда Вонлярлярского. Подобные распоряжения делались не только для него и его жены, но для его доктора и некоторых других состоявших при нем должностных лиц.

Принимая в соображение, что 25-рублевый кредитный билет составлял наименьшую единицу у Вонлярлярского, можно себе представить, сколько стоили подобные путешествия. В доказательство того, что Вонлярлярские, муж и жена, считали 25 руб. за наименьшую единицу, приведу следующий пример. Когда жена Вонлярлярского должна была проехать через г. Невель, было заблаговременно дано об этом знать содержателю гостиницы в городе. Она пробыла в этой гостинице полчаса, в это время напилась только чаю, конечно, своего; следовавший с нею поверенный ее мужа дал за это содержателю гостиницы 25 pуб., но последний их не взял, требуя по счету более 100 руб. Завязался между ними спор; когда жена Вонлярлярского узнала причину спора, то просила уплатить все по счету. Поверенный, однако же, этого не исполнил; содержатель гостиницы представил в полицию неуплаченный счет, по которому значилось за самовар и сливки несколько десятков копеек, и несколько десятков рублей за то, что, получив извещение о проезде Вонлярлярской, он несколько дней сряду, в ожидании ее приезда, никого не пускал в гостиницу, за выписку из Витебска людей для прислуги, за припасы, приготовленные к ее обеду, так как он не знал о том, не потребует ли она обеда, и за разные другие приготовления по случаю ее проезда. Вонлярлярский, для прекращения возникшего в полиции дела, приказал заплатить по счету сполна.