Григорий Гнесин - Воспоминания бродячего певца. Литературное наследие

Григорий Гнесин лично познакомился со многими из них – Леонидом Андреевым, Корнеем Чуковским, Михаилом Кузминым и другими, и эти непосредственные впечатления вошли в его «трагедию», явно не предназначенную для публикации, ибо тогдашние кумиры русской публики были им представлены в карикатурном виде, не без интимных подробностей. Характерно, что Гнесин в начале сочинения поставил себе как автору эпитет «Непримиримый Овод» – явный отзвук прозвания язвительного итальянского журналиста и революционера, героя одноименного романа Э.-Л. Войнич. Уникальная сатира Гнесина, полная имён, титулов произведений и намеков, ещё ждёт своего компетентного и дотошного комментатора. Будучи черновой рукописью, с неоднократными зачёркиваниями и сокращениями, она представляла серьёзные трудности при подготовке к настоящей публикации.

Что касается остальных, всё ещё неизданных, текстов Г. Ф. Гнесина, то из них первую часть по хронологии составляют небольшие произведения, написанные до революции – не без влияния стилистики и тематики того самого декаданса, что был спародирован в пьесе «Хлюнь-Плюнь-Тьфу!» Это «драматическая картина» «Аккорд» (6 листов, 1906 год, с посвящением Елизавете Лауденбах); «драма в 3-х действиях» «Крылья» (75 листов, 1909); «драматическая поэма в стихах» «В краях вершинных» (81 лист, 1909); «драматическая поэма в стихах» «Принц одиночества» (43 листа, 1910); тетралогия «Терезита, царевна северной страны» (75 листов, 1912) – существующая также в архиве Мемориального музея-квартиры Ел. Ф. Гнесиной и публикуемая в данном издании; «драматическая сказка в стихах» «Беглец смерти» (15 листов, 1914).

В 1920-е годы Г. Ф. Гнесин отходит от подобной литературной тенденции и, вероятно, не сумев найти себя в лоне наступавшего социалистического реализма, обращается, как и другие литераторы его склада, к переводам, а также к радиопьесам.

Переводами он, впрочем, занимался ещё до революции. Пожалуй, самым дорогим для него европейским автором стал немецкий мейстерзингер Ганс Закс (1494–1576) – вероятно, ему был близок этот «бродячий поэт» эпохи лютеровской Реформации. Гнесин перевёл следующие произведения Закса: «Вырезывание дураков» (37 листов, б. г.); «Эуленшпигель со слепцами» (83 листа, б. г.); «Доктор с длинным носом» (32 листа, 1916); «Корзина разносчика» (75 листов, 1918); «Правде никто не даст приюта» (33 листа, 1922). Другой немецкий автор, которым занимался литератор, – Андреас Грифиус (1616–1664), тоже «бродячий» поэт и драматург – его комедию «Господин Петер Сквенц» Гнесин перевёл в 1917 году (19 листов).

Гнесин переводил и с французского, полюбившихся ему авторов, – Пьера де Мариво (1688–1763), «Арлекин, преображённый Любовью» (36 листов, б. г.) и поэта-модерниста Пьера Луиса (1870–1925), «Диалог при закате солнца» (6 листов, 1910).

Несколько особняком стоят переводы беллетристики итальянского радикального политика-республиканца и антиклерикала Джованни Бовио (1837–1903). Можно предположить, что Бовио привлек Гнесина своим народническим и бунтарским духом, выраженным в переведённых им книгах «Левиафан» (132 листа, б. г.) и «Христос на празднике Пурим» (25 листов, б. г.).

И, наконец, ценнейшая часть Фонда Гнесина – тетрадь, озаглавленная «Мои песни», охватывающая его песенное творчество с 1903 по 1936 год и насчитывающая 155 листов. Некоторые стихотворения сохранились также и в архиве дочери и теперь опубликованы в настоящем издании.

В целом Фонд № 198 в Отделе рукописей РНБ насчитывает 30 единиц хранения и 1485 листов. Из него в настоящем разделе мы публикуем 186 листов – можно представить, какое большое литературное наследие Гнесина ещё ожидает своего часа.

Благодарим за поддержку в нашей работе заведующего Отдела рукописей РНБ д. и. н. А. И. Алексеева.

Италия. Италия. Сколько сладостных надежд, сколько музыки, сколько красоты скрыто в этом маленьком слове. Счастливая страна, к которой тянутся мечтою сотни тысяч сердец. Нет художника, нет поэта, нет артиста, который не мечтал бы окунуться с головой в сокровищницу волшебного искусства Возрождения; нет человека, обыкновенного простого человека, который не мечтал бы хоть на единый миг прикоснуться к бессмертной красоте Италии, – сочетавшей в себе величайшие памятники искусства прошлого с той волшебной природой, что казалась бы возможной только в сказка… счастливая страна…

Несчастная страна… Ибо от времени Древнего Рима до наших дней в этой сказочной стране льётся потоком человеческая кровь – кровь народа, порабощённого феодалами, папами, государями своими и чужеземными – от цезаря Нерона до фашиста Муссолини… Несчастная страна.

В начале прошлого столетия Италия должна была бороться не только со своими герцогами, королями и прочими владетелями своей территории, но ещё и с иностранными, могущественно организованными силами. Чтобы завоевать себе свободу и независимость, итальянцы должны приложить двойные усилия; между тем едва ли найдётся другой народ, который для достижения своей цели столько раз восставал, так много пролил крови, считал так много мучеников в истории борьбы за независимость.

Столько жертв принесла Италии, то ведя борьбу с оружием в руках на поле сражения, то теряя лучших людей своих, погибавших в темницах. Каждый город может назвать героев, павших за отечество. В каждую из её летописей занесены имена людей, проявивших высшую степень самопожертвования. Каждый час её жизни есть вместе с тем и последний час одного из детей её. Если притеснители не устают давить её, то и граждане её не устают умирать… Перемирия, пощады нет между палачами и их жертвами. Топор всегда готов для казни, как готово и оружие для сопротивления. Власть действует конфискацией, изгнанием, убийствами; граждане борются при помощи заговоров, восстаний, мести. Подобная борьба может кончиться только гибелью одной из борющихся сторон. Но которой? Народ не может и не должен умереть…

Италия восстаёт в начале двадцатых годов, но безуспешно. Она восстаёт снова в начале тридцатых годов и тоже безуспешно. Австрия торжествует и угнетает обитателей полуострова.

Народу остаётся одна дорога – путь мятежей, заговоров, тайных обществ. Люди энергичные, патриоты, писатели, учёные, находящиеся в разных концах Италии, поддерживают отношения друг с другом, обмениваются мыслями, приготовляются действовать. Энтузиазм поддерживает и возбуждает их. Когда число их уменьшается, они смыкают свои ряды, павшие – они поднимаются, поражённые – они перевязывают свои раны и продолжают действовать, не ослабляя начатого дела.