Сергей Беляков - Парижские мальчики в сталинской Москве [litres]

Именно “Аннушкой” Мур возвращался домой после прогулок по своим любимым московским улицам. Путешествие по улице Горького обычно заканчивалось на Тверском или на Страстном бульваре, где останавливалась “Аннушка”.

В конце сентября Мур ездил на трамвае в свою новую 167-ю школу. Он учился во вторую смену. После уроков, освободившись от скучной математики, тяжкой физкультуры и невыносимой военной подготовки, шел к трамвайной остановке: “…выхожу вечером из школы, вдыхаю в себя вечерний воздух и гул города, сажусь в трамвай, гляжу на освещенные тротуары и радуюсь жизни”. 668

Линия “А” “была нарядная: театральная и магазинная. По ней ходили только моторные вагоны, и пассажир был иной, чем на линии «Б», – интеллигентный и чиновный. Расплачивался такой пассажир обыкновенно серебром и бумажками. За открытыми окнами вагона линии «А» шумели листвой бульвары. Вагон медленно кружился по Москве: мимо усталого Гоголя, спокойного Пушкина, мимо Трубного рынка, где никогда не умолкал птичий свист…” 669 – вспоминал Константин Паустовский. Но к 1940 году эта картина отчасти устарела. Птичий свист на Трубной площади умолк еще в двадцатых, когда был закрыт самый знаменитый в Москве птичий рынок. Да и “Аннушка” давно превратилась в настоящий трамвайный поезд: на большинстве фотографий видим два, а иногда и три вагона. Трамвай и без того был шумным, а уж трамвайные поезда грохотали немилосердно. Лязг, грохот, резкие, вовсе не мелодичные звонки лишали сна даже людей, привыкших к жизни в большом городе. По словам Ромена Роллана, стены гостиницы “Савой”, где он остановился, “сотрясает тяжелый грохот трамваев, продолжающийся до двух часов ночи и возобновляющийся рано утром”. 670Недаром молодой Лев Гумилев мечтал жить “на бестрамвайной улице”.

К 1940 году московский трамвай пережил эпоху своего невиданного расцвета, эпоху легендарную, героическую, когда он был главным, практически единственным доступным видом общественного транспорта.

Еще на рубеже двадцатых и тридцатых трамвайные пути проходили даже по Красной площади и по площади Манежной. Во второй половине тридцатых трамвайные пути оттуда убрали, как убрали их с набережных Москва-реки в самом центре города. Трамваи на Садовом кольце сменили автобусы и троллейбусы. Так знаменитый трамвайный маршрут “Б” (“Букашка”) стал троллейбусным.

Старая “Букашка” собирала пассажиров с привокзальных площадей, многие ехали с багажом – тяжелыми холщовыми мешками, громоздкими самодельными чемоданами и даже сундуками. С таким багажом в салон моторного вагона могли и не пустить, зато без разговоров пускали в прицепные вагоны. Но в 1938-м трамвайные поезда заменили огромные двухэтажные троллейбусы ЯТБ-3. Их собирали на Ярославском автомобильном заводе по образцу знаменитых британских двухэтажных автобусов. Увы, пассажирам старой “Букашки” эти чудеса техники оказались совсем не нужны: карабкаться с чемоданами на второй этаж было неудобно. К тому же у этих троллейбусов была только одна дверь для высадки/посадки, очень низкие потолки (179 см – первый этаж, 177 – второй), и сколько-нибудь высоким людям приходилось всю дорогу ехать согнувшись. Поэтому, выпустив пробные десять “британских” троллейбусов, от дальнейшего производства отказались.

Ходили по Москве и автобусы – маловместительные, вечно переполненные, ненадежные, распространяющие “едкое зловоние”, что неприятно удивило Митю Сеземана еще в октябре 1937-го, когда он только-только приехал в Москву. К тому же проезд в автобусе и троллейбусе стоил вдвое дороже, чем на трамвае: 20 копеек за проезд и по 10 за каждую остановку. На трамвае, соответственно, 10 и 5 копеек.

Трамваи, автобусы, троллейбусы ходили в Москве с половины пятого утра до часу ночи. Кроме того, были особые ночные автобусы. Елена Булгакова писала, как они 28 июня 1937-го шли из ресторана клуба мастеров искусств “до Страстного, а там сели на ночной автобус”. Но в 1940-м ночной автобус на Страстном бульваре уже не останавливался. Осталось всего два ночных маршрута: “Б” (по Садовому кольцу) и № 24 – с площади Свердлова на юго-восток через Театральный проезд, Солянский проезд, Солянку и далее вплоть до завода имени Сталина на очень далекой Автозаводской улице.

Мур, кажется, никогда этими автобусами не пользовался. Ему не с кем было гулять по ночам, жил он в центре города, на окраинах почти не бывал. В троллейбусах он тоже почти не ездил, только однажды чуть было не попал под троллейбус на Кузнецком Мосту. А вот метро он любил. Даже Цветаева, боявшаяся общественного транспорта, все-таки ездила на метро. Шла пешком с Покровского бульвара на Чистые пруды, до станции метро “Кировская”. Это была сравнительно скромная станция с асфальтовым полом, с бронзовой головой Кирова, которую вряд ли можно считать украшением. Зато радовали глаз пилоны, облицованные южноуральским мрамором: серо-голубым, дымчатым – уфалейским, и светлым сортом коелга, напоминающим каррарский.

Самые первые станции метро, открытые в 1935-м, получились красивыми, богатыми, но без особенных излишеств. Исключением была станция “Дворец Советов”, где одно время стояли даже кадки с пальмами. Только в 1938-м появились великолепная “Маяковская” с 35-ю мозаичными панно и “Площадь Революции” с ее знаменитыми скульптурами матросов, пограничников, стахановцев, девушек, студентов, собак и кур.

Московское метро моложе парижского на тридцать пять лет. В Москве только строили третью линию, когда в Париже было уже тринадцать. Первая линия московского метро, тогда она называлась Фрунзенско-Кировской, соединила Сокольники с парком имени Горького. Вторая – Курский вокзал с Киевским. И только третью проложили до самого поселка Сокол. А парижское метро давно уже достигло окраин города и даже парижских предместий, оно – практичное и дешевое, проложено неглубоко, спуск в метро напоминает спуск в подвал. В сравнении с парижскими станциями московские не только очень красивые, но удивительно чистые – до стерильности. Дмитрий Сеземан много лет будет помнить запах парижского метро. Он особенный даже сейчас, и современные парижане говорят, что по сравнению с парижским метро московское лишено запаха.

Московский метрополитен с его надземными вестибюлями и подземными дворцами Муру понравился: “…я обожаю ездить на метро: чисто, хорошо, быстро, и много видишь людей”. 671Летом он обычно спускался на станцию “Охотный Ряд”, чтобы доехать до Смоленской, где на месте бывшего Торгсина уже четвертый год торговал известный и в наши дни гастроном. Билет стоил 30 копеек, что было дешевле далекой (больше пяти станций) поездки на трамвае. Бумажные билеты проверял кондуктор. Правда, на станции “Дворец Советов” уже ввели экспериментальные турникеты с жетонами, которые продавались в кассе и стоили те же 30 копеек.