Кадзуо Кобаяси - Валерий Гергиев. Симфония жизни [litres]

Но я повторял себе из раза в раз, что не преследую никакой «личной выгоды» и, если это станет помехой для нашей дружбы, тогда и буду думать дальше, поэтому решился и отправился на встречу с ней в ее люкс в отеле «Тэйкоку».

Мне потребовалось немалая смелость, чтобы после дежурных фраз выдавить из себя «к слову сказать…». Со страхом, что наша дружба, не затронутая денежными вопросами, может прийти к концу, я рассказал ей о планах университета. Первое, что она спросила: «А сколько не хватает?». От такого ответа мне стало немного легче, и я рассказал о сорока миллионах иен. От следующих ее слов мне показалось, что я из пучины ада вознесся в рай.

«Я не обещаю, что дам всю сумму!».

Дело было не в сумме, это мог быть миллион или два. Главное, что она с готовностью откликнулась на мою просьбу, отчего у меня и на душе стало легко. Через несколько дней на счет университета было перечислено десять миллионов иен.

Ректор Камэяма был поражен и хотел тотчас же отправиться к ней с благодарностью. Ческина, предвидя подобную реакцию, заранее предупредила меня: «Когда придут деньги, я не хочу никакой шумихи с благодарностями. Просто возьмите их, и все». Но даже и после того, как я рассказал об этом Камэяме, он все равно не мог с этим смириться.

После того как мы получили пожертвование и собрали оставшуюся необходимую сумму, университет начал подготовку к тому, чтобы приглашать студентов из регионов, затронутых войной. Результаты этого проекта появятся через десятки лет, но я верю, что в них будет жить искреннее желание Ческины помочь.

Икуо Камэяма и сам является большим поклонником музыки, играет на виолончели и выступает с университетским оркестром. Кроме того, он ярый поклонник Гергиева и даже перевел на японский книгу американского музыкального критика Джона Ардойна «Валерий Гергиев и Кировский театр: история выживания» (Valery Gergiev and the Kirov: A Story of Survival).

Икуо Камэяма был первым председателем Клуба друзей Мариинского театра, учрежденного в 1996 году при содействии компании Japan Arts. Как-то раз он даже отправлял две флейты японского производства в Мариинский театр, когда тот переживал нелегкие времена с финансами, собрав на это деньги членов клуба. Подобная деятельность отличалась от меценатских проектов Ческины, однако сила обаяния такой фигуры, как Гергиев, привела к образованию новых связей в Японии.

В октябре 2014 года Ческина приехала в Японию. Основной целью поездки была церемония награждения ее почетной премией за вклад в современную культуру в Кумамото. В торжественной обстановке в отеле с видом на замок Кумамото прошла церемония награждения. Ческина была в прекрасном расположении духа, с улыбкой на лице она обходила столики с гостями из Кумамото и других регионов Японии, приехавшими на празднование. Никто и не мог представить тогда, что для Йоко Ческины это будет последнее посещение родины.

Но награждения продолжались. От российского правительства она получила Орден Дружбы за большой вклад в популяризацию русской культуры за рубежом и благотворительную деятельность – высшую награду, которой удостаиваются зарубежные граждане. В декабре в московском Кремле Ческина приняла орден из рук президента Путина, как и его слова благодарности за ее деятельность.

С тех пор, как этот орден был учрежден в России в 1994 году, его получило всего семь японцев, включая Ческину. Но из рук президента этот орден был вручен только ей. В этом награждении, рекомендация к которому была дана Гергиевым, было особое значение того, как признают ее деятельность.

И вот уже наступил декабрь, Гергиев готовился к выступлению оркестра Мариинского театра в Национальной академии Святой Цецилии в Риме. Естественно, там же была и Йоко Ческина. Накануне концерта она стала жаловаться на боли в ногах, ей стало тяжело ходить. Сам концерт был организован представителями медицинских кругов Рима, поэтому сразу же после концерта она была госпитализирована в больницу устроителей.

В результате обследования ей был поставлен диагноз – рак, через несколько дней назначена операция. К этому моменту Гергиев уже вернулся в Россию, но, узнав о происходящем, немедленно прилетел в Рим, и, остановившись в дешевой гостинице рядом с больницей, ждал завершения операции. Но ему было суждено расстаться со своим добрым другом, 10 января Ческина ушла из этого мира.

Печальные новости мне сообщила компания Japan Arts, они просили подождать с вылетом, потому что пока было неизвестно, где состоится прощание: в Риме, Милане или Венеции. Момоко Сэридзава, руководитель отдела в Japan Arts, работавшая на протяжении долгого времени координатором проектов Гергиева, улетела в Италию. Все остальное, что происходило до и после похорон, я знаю с ее слов.

Гергиев обошел посольства в Риме – посольство Японии и посольство России, принимал участие в подготовке похорон. В качестве места прощания с покойной выбрали репетиционный зал Академии Святой Цецилии, в которой проходили концерты. В центре зала был поставлен гроб, рядом с ним арфа, на которой играла покойная.

Мне говорили, что на ее лице было такое выражение, будто она все еще жива. Гергиев заливался слезами, не в силах даже бросить взгляда на покойную, не говоря уже о том, чтобы подойти к ее гробу. На церемонию прощания прилетел концертмейстер из Мюнхенской филармонии, с которым была дружна Ческина, арфистки из Мариинского театра. Гергиев выступил с прощальной речью. Я не смог оказаться там, но через Момоку Сэридзаву отправил венок. Даже по фотографии с места прощания в репетиционном зале видно, что атмосфера там как нельзя лучше отражала характер покойной, которая не любила лишних украшений, а посвятила себя служению музыке.

5 августа того же года благодаря настойчивости Гергиева в Японии в зале «Сантори-холл» состоялся концерт памяти Йоко Ческины. Токийский симфонический оркестр, в котором она играла еще в студенческие годы во время учебы в Токийском университете искусств, и Гергиев за дирижерским пультом исполнили Патетическую симфонию Чайковского. Перед началом выступления Гергиев рассказал о своей дружбе с Йоко Ческиной и с благодарностью добавил, что «без ее поддержки не было бы такого Мариинского театра, как сейчас».

Я наблюдал за их отношениями. Ческина частенько говорила, что среди музыкантов и руководителей оркестров мира Гергиев особенный, а Гергиев говорил, что она не просто меценат, а часть его семьи. Разделяя печаль Гергиева, я принял его приглашение и отправился на тот концерт.

На концерте я сидел в первом ряду. Я был просто ошеломлен выступлением скрипачки Ясуко Отани – звезды концерта, которая под руководством маэстро вела за собой оркестр, передавая своим исполнением богатую палитру эмоций.