Эльвира Филипович - Я, мой муж и наши два отечества

К весне нападало снегу! Чистый, золотисто-голубой. Солнышко прямо купается в снегу, превращая звездочки-снежинки в играющие радугой, словно алмазы, капли. Днем они барабанят о жестяные подоконники, а к ночи застывают в длиннющие сосульки.

В школе утренник, посвященный дню рождения Ленина. А меня снова пригласили, но «по делу», то есть, чтобы отругать за поведение дочки: «Вчера пришла с почти пустым портфелем, только был один учебник по математике, сегодня ни одного учебника и вообще без портфеля… Где портфель?» — спрашивает меня учительница, зябко и с явным ко мне презрением кутаясь в серую шаль. — «Не знаю, — отвечаю, чуть растерявшись. — Из дома с портфелем уходила». — «Где портфель?» — спрашиваем Лену. — «Не зна-а-аю!» — отвечает, наклонив голову. — «В общем, без портфеля не приходите! Слышите? Поставлю вопрос об исключении из школы вашего ребенка!»

Идем понурые домой. «Ленусь, ну где же портфель? Ну вспомни, а… Ну пожалуйста!» — канючу. «В стенке он. В кирпичах», — отвечает доченька. Так и есть. Портфель заложен кирпичами в недостроенной стене возводимого рядом с нашим дома.

Я ужасно обрадовалась, что вообще нашелся этот портфель, со школьными (их ведь сдавать в конце года) учебниками. Хорошо еще, что цемента не было, а то бы так и остались в стене, замурованные. От радости даже и не ругала дочу… А она вдруг сама пообещала мне больше так не делать.

Вечером пришел Кузьмич к Иве, договариваться на очередную рыбалку ехать. К тому же и выпить есть повод: «За Майю Плисецкую!» — провозглашает, смеясь, Кузьмич, приподнимая заполненный до половины граненый стакашек. Ее наградили Ленинской премией. И наградили Ростроповича — прекрасного виолончелиста нашего. А потом еще каламбурили насчет Никиты «Кукурузника». Ему на днях в связи с семидесятилетием (во старик! А все нет ему угомону, по странам шастает) вручили орден Ленина и Золотую Звезду Героя Советского Союза. Председатель Верховного Совета Брежнев жал ему руку и поцеловал троекратно, по обычаю. В газетах до сих пор печатают поздравления Хрущеву от зарубежных компартий. В общем, есть за кого пить. А сегодня, перед первым мая, снова собрались «гулять». Столы со всех квартир посносили, поставили в длину — целый километр. Человек тридцать придет, всё почти управленцы. С утра бегают, хлопочут. Все, пока трезвые, суетливо деятельные. Хотела помочь, порезать овощи в салат — забраковали: крупно режу. Ну и фиг с вами, пошла было дневник писать. Остановил пришедший с женою главбух, сказал, что меня срочно в командировку посылают, чтобы завтра с утра приходила бы денежку получить…

А командировка — в Москву в Быково (между Москвой и Подольском) на курсы повышения квалификации для руководящих работников племстанций. Посылает краевое начальство, а подсказал, наверное, Виктор Яковлевич Елисеев, он как раз был там, у племенников, хочет создать на базе совхоза «Имени Анатолия» племенное стадо по швицам (швицкой породы). И еще он очень интересуется джерсеями. вернее гибридами джерсейскими, которыми Лысенко якобы улучшает стада, поднимая жирномолочность. Он попросил меня узнать, что говорят ученые об этом. Потому что в газетах работу Лысенко хвалят, а животноводы знающие как воды в рот набрали.

Уже несколько дней я в Подмосковье, в Быково. Из Алтайского края нас трое, остальные из Тюмени, Омска, Новосибирска. Всего больше тридцати человек. Поселили нас в общежитии в крохотные комнатки: по четыре узких койки и одному на всех столику. Всё-всё там почти впритирочку. Но это бы ничего, если бы не холод. Когда приехали, тепло было, солнечно, а потом ветры и дожди со снегом. А уже отопительный сезон кончился, батареи как лед. А одеяльца байковые. Бр-р.

Занятия по искусственному осеменению ведет Ирина Ивановна Соколовская, знакомая с Тимирязевки еще — преподавала «основы дарвинизма». Рассказывает все весьма понятно, даже чересчур — думать совсем не требуется и поэтому хочется спать. А может быть, и не потому спать охота, а просто тепло на лекции, сидеть удобно и ничего не ноет (или немеет), как ночью в узеньких коечках с провислыми матрасами. И голос приятный — баюкает. А рассказывает интересно, про то, как живчики яйцеклетку атакуют. И диафильмы показывает. Целый рой живчиков устремляется к яйцеклетке, каждый старается проникнуть сквозь мембрану вовнутрь. Удается самому сильному. Тогда ядро «зверька», т. е. живчика, сливается с ядром яйцеклетки. А потом эта оплодотворенная яйцеклетка — зигота — начинает дробиться, постепенно преобразуясь в зародыш… Почерпнули и для себя лично полезное: на сперму самца у самки (в ее органах) вырабатываются антитела, которые «пожирают» живчиков или парализуют их, лишая подвижности; чем чаще попадает сперма, тем больше этих «анти». В конце концов самка не беременеет. «Тоже и у человека», — подытожила Соколовская. — после долгой разлуки женщины легко беременеют». Это уже нам: дескать, по приезде домой — остерегайтесь!..

В Москве наконец потеплело. Прямо под окнами общежития молоденькие липы выкинули из почек нежные кулачки — еще сжатые листья. И вообще, все зазеленело, зацвело. Курсанты завздыхали: домой охота. Тем более что многие поистратились уже, Москва деньги любит. Двое омичей вообще учудили: поддались на «прелести» проституток московских. Всё, рассказывали, было на высшем уровне: «Сами нас помыли, особенно тщательно и нежно члены драили… Потом вино, музыка, постель, а наутро — пустые кошельки. Всё-всё отдали». По мужской солидарности и под расписку им денег заняли. А девчата (все почти замужние) зло хихикали: «Так и надо вам! Своих, сибирячек, бросили и к московским…» — «Так свои же сурьезные, сунься, попробуй!» — отшучивались «пострадавшие». В общем, жизнь веселая. Все в кого-нибудь влюблены. А мне ужасно понравился один молодой преподаватель — Эрнст Лев Константинович. Умный, красивый и совершенно, кажется, независим во взглядах. Он читал лекции по селекции и о Лысенко упомянул лишь вскользь и, как показалось, с явным небрежением… В перерыве я к нему подошла и, выполняя поручение от Елисеева, спросила, не знает ли он, каким образом лысенковских гибридных быков можно купить, чтобы местное стадо улучшить. Он пустил в меня вдумчиво умный взгляд живых прекрасных глаз и сказал, что лысенковскими быками уже и так не одно стадо попортили, и что сам Лысенко вовсе и не ученый… Ничего себе! Потом, уже на лекции, долго рассказывал о системе селекции с помощью электронно-вычислительных машин. Если бы я уже не поступила в аспирантуру по кормлению, то обязательно бы к нему просилась. Он, кажется, в ВИЖе (Всесоюзный институт животноводства) работает… А ВИЖ отсюда совсем близко, в Дубровицах. Только я ведь хочу в аспирантуру Тимирязевки. И в ближайшее свободное от занятий время я туда еду.