Татьяна Перцева - Асфальт в горошек

Вот еще несколько военных эпизодов, рассказанных отцом. Отец часто говорил, что на войне всем правит случай. В Сталинграде получил ранение один из его товарищей врач медсанбата. Его прооперировали и отправили на левый берег Волги. Переправа осуществлялась по ночам, днем немцы полностью простреливали всю реку. Отец рассказывал о последнем разговоре с другом. Его товарищ все сокрушался, что для него уже все страшное позади, а вот отцу еще придется воевать в прижатых к берегу войсках. Его отправили на катере ночью, а буквально через некоторое время отец узнал, что катер разбомбили на переправе и никто не спасся. Второй случай произошел, когда они перебазировались в волжских степях. Он ехал в кабине грузовика по степи, шофер был не очень опытный и вел машину на малой скорости. В это время командир медсанбата — полковник, раздраженный медленной ездой, — пересел из своего «Виллиса» на медленно едущий грузовик и приказал отцу перебраться в кузов. Он сам встал на подножку и стал указывать шоферу дорогу. В результате грузовик напоролся на противопехотную мину. Шофер получил тяжелое ранение — защитил мотор, полковника убило на месте, а отец получил легкое ранение.

И еще одна история: многие старшие офицеры по демобилизации возвращались из Германии на трофейных машинах, нагрузив их под завязку трофейным барахлом. Очень часто их убивали и грабили уже свои пограничники, зарившиеся на большое количества добра, которое они везли. Отцу повезло: из-за того, что он был ранен и ехал в машине лежа, а всех вещей был один большой чемодан, пограничники не стали грабить раненого офицера, у которого с собой почти ничего не было.

После лечения отец вернулся в Ташкент в 1946 или 1947 году. Сначала семья жила в Ореховой роще, где работали мама и бабушка, затем отец устроился на работу в госпиталь восстановительной хирургии на улице Каблукова. Семья переехала к одному из врачей госпиталя, близкому другу нашей семьи Рохат Ахмеджановой (тетя Рая), которая жила на Обсерваторской. Там, по словам брата, семья жила год-полтора. Потом получили ордер сначала на одну, а затем и на две комнаты в ЖАКТовском дворе на Каблукова.

Семья жила там до 1955 года.

Все это время отец работал в госпитале сначала лечащим врачом, потом руководителем отделения, а после защиты кандидатской диссертации в 1952—1953 годах его назначили директором. Мама в это же время окончила стоматологический техникум по специальности «стоматолог» и получила диплом врача. Из друзей семьи — врачей в этот период тех, которых помню, были профессор Аджимоллаев, рентгенолог, и тетя Рая Ахмеджанова.

В 1954 или 1955 году отец был участником Всесоюзного съезда травматологов-ортопедов в Москве. Он решил продолжать занятия научной деятельностью, работать над докторской диссертацией. Этому воспротивился научный руководитель госпиталя, возможно, к тому времени уже института — профессор Берлинер. Поэтому в 1956 году отец уволился и поступил в докторантуру Первого московского мединститута. Его руководителем был завкафедрой травматологии — профессор Чернавский Виктор Алексеевич.

В 1955 году мы переехали с Каблукова в строящийся дом — участок шесть соток, полученный еще в 1952 году, — по адресу Первый переулок Белинского, 12. Дом был в махалле за Кировским райкомом партии. Тогда Энгельса кончалась на пересечении с Урицкого, а дальше шел Чимкентский тракт. От конца Энгельса надо было проехать еще две остановки на втором трамвае, а затем переулками добираться до дома, всего километра полтора. Сейчас эта махалля носит имя «Улугбек». Нашим соседом был заместитель главного архитектора города Агдам Мухамедшин, автор проекта Ташкентских курантов.

В августе 1956 года папа, мама, я и годовалая сестренка отправились в Москву. Поселили нас в общежитии Академии медицинских наук по адресу Большая Якиманка, 40, напротив французского посольства. Мама устроилась на работу на полторы ставки в Первую Градскую больницу (на Ленинском проспекте), а отец работал в клиниках при кафедре Первого Московского меда докторантом. В этот период завязалась дружба нашей семьи с руководителем диссертации отца и с семьями Волкова Мстислава Васильевича, впоследствии академика, директора ЦИТО им. Приорова, и Студеникина Митрофана Яковлевича, тоже впоследствии академика, директора Института педиатрии в г. Москве. Но, конечно, самыми большими друзьями для нас стала семья профессора Чернавского В. А. В 1959 году отец защитил диссертацию по тематике «Кинетика восстановления костной ткани». В то время им была использована новая методика использования меченых атомов для оценки динамики процессов в костной ткани. Однако эта была работа с изотопами кальция и другими, а методов защиты от радиоактивного излучения практически не было. В результате у него развилась сильная бронхиальная астма, которой он болел до конца жизни. В 1959 году мы вернулись в Ташкент. Работать в институте травматологии отцу не дали. Профессор Берлинер не желал иметь в институте второго профессора. Поэтому, помыкавшись некоторое время, работая в платных поликлиниках, отец сумел убедить ректора Ташкентского института усовершенствования врачей организовать кафедру травматологии и ортопедии. Отец был выбран по конкурсу на должность заведующего кафедрой. Институт ТашИИУВ располагался на ул. генерала Петрова, недалеко от старой автостанции Шастри. Отец проработал в должности заведующего до 1965 года. Его правой рукой на кафедре стал доцент кафедры Владимир Васильевич Синев, интеллигентнейший человек, прекрасный специалист. Базой кафедры стало травматологическое отделение Первой горбольницы. Это были самые спокойные для отца годы, он начал готовить кадры для областных клиник, и у него появились первые три аспиранта, а затем и первые доктора наук, которых он подготовил — Хамраев Шахоб Шамсиевич, Исламеков Уткур и Миразимов Батыр. В виду отсутствия ученого совета по докторским диссертациям в Ташкенте по этой специальности они защищали диссертации в Москве в Первом меде. Руководителями их диссертаций были Чернавский В. А. и отец.

После смерти профессора Берлинера в 1962 или 1963 году институт травматологии остался без серьезного научного руководства и «быстро скатился до уровня областной больницы» (фраза из отчета московской комиссии, проверявшей институт). Отца вызвали в ЦК партии и предложили возглавить институт. На первое время даже разрешили остаться на полставки руководителем кафедры ТашИИУВ. Отказаться отец не мог — партийное задание. Таким образом, с весны 1965 года он вновь стал директором института травматологии. После землетрясения 1966 года институт перебазировали на территорию нового ТашМИ на Выставочную. В здании провели ремонт, отец добился, чтобы были установлены два лифта для транспортировки больных на этажи. Построены здания для специализированных лабораторий, бактериологической и иммунологической. Это была первая в республике иммунологическая лаборатория. Кстати, благодаря ей мне в свое время спасли жизнь.