Татьяна Перцева - Асфальт в горошек

А зеленые лампы, как правило, стояли на письменных столах, тоже монументальных, у кого обитых зеленым сукном, у нас — просто дерматином. Был он двухтумбовым, за него запросто могло усесться человек шесть, а в одном из ящиков помещалась целая кукольная спальня, так что можно было играть, не отрываясь от уроков.

Просто столы, как я уже говорила, купили на Алайском. Один был круглый, раздвижной, один простой, квадратный.

Вся это разнокалиберность никого не удивляла, как и отсутствие дорогой посуды, хрусталя и ковров. Мой друг Леня Миронов вообще жил в полуподвале, где единственным украшением была очень хорошая библиотека на таком же грубо сколоченном стеллаже. На весь наш двор было единственное пианино, у Милы Покровской, закованное в парусиновый чехол, застегивавшийся на бельевые белые пуговицы. Ковров не помню. Трюмо были у двоих, все остальное — примерно как у нас. И никаких излишеств, кроме вышеуказанных фотографий, слоников и безделушек. Кстати, о пианино. Чаще всего они сохранялись в домах, где была довоенная обстановка. Можно было найти даже рояль «Беккер», во всяком случае, когда-то мы ходили по объявлению его смотреть. Пианино были старые, но, как правило, прекрасного звучания. С которыми нашему «Красному октябрю» не сравниться. Такое было у родителей моего мужа. Мы позже купили чешское пианино «Петроф», тогда достать пианино было крайне сложно, не то что сейчас. Но в то время считалось почти обязательным учить детей музыке.

До «Хельги» — это нечто вроде прообраза «стенки» — оставалось еще лет десять, до модной мебели из ДСП на раскоряченных ножках и того больше. Кстати, мебель на раскоряченных ножках почему-то ассоциируется с кашпо в чехлах из макраме, в которых росла непременная традесканция, с модой обматывать кефирные бутылки белыми нитками и рисовать на них черные черточки, чтобы походило на березу.

«Хельгу» доставали в боях или за взятки. Стоила она дорого. Новая полированная мебель — и того дороже. Ну, конечно, до нынешней в смысле цены ей ой как далеко. А вот качество, пожалуй, было получше. Да, еще у кого-то сохранялась дореволюционная резная мебель, я однажды видела такой стол, гигантский, с львиными лапами-ножками.

И, конечно, аудио-аппаратура. Видео тогда еще не было. У нас и у родителей мужа сначала были одинаковые радиоприемники «Балтика». Не знаю, как у них, а наш работать отказывался. Совершенно поразительное изделие: его чинили на моей памяти каждые несколько месяцев: бесполезно. С тех пор я точно знаю и видела этому множество примеров: бывают приборы, изначально не желающие работать. К ним, кстати, могут относиться и автомобили. Нет — и все. Можешь вывернуться наизнанку, тратить деньги на починку — бесполезно! Умерла так умерла.

Так вот, наш приемник — из таких.

Тогда еще были только патефоны. Мембрана, в которую вставлялась иголка. От вида этой иголки сейчас можно в обморок упасть. Толстые, никелированные, затачивающиеся наждачной бумагой, да-да, они тупились, их нужно было точить. Иногда что-то случалось, и иголка ехала поперек пластинки, оставляя уродливую царапину. Пластинки делались из шеллака, что ли? Но были они очень тяжелыми и очень хрупкими. Бились очень легко.

Первые проигрыватели появились, по-моему, в начале пятидесятых и включались через приемник. У нас такой был. Потом появились обычные проигрыватели и долгоиграющие пластинки. Это было прорывом! На них записывались и оперы, и спектакли! И даже детские пластинки. С Риной Зеленой, например! Боже, как она читала! Именно детским голоском, но можно было просто умереть со смеху! И пик моды — радиолы. «Урал», например. Но у нас была «Ригонда», причем, как позже выяснилось, чем больше функций совмещает радиоприбор, тем хуже работает. У нас одинаково плохо работали приемник и проигрыватель. А ведь поначалу старались совместить, скажем, проигрыватель, телевизор и приемник! Тогда дело было совсем худо.

Почти в то же время появились первые стиральные машины. Самая первая была у наших друзей. Работала она ужасно. Бак с моторчиком, только совсем примитивный. Это уж потом появились круглые типа «Киргизия» и «Рига» и квадратные типа «Урал». Работали безотказно, имели валики, через которые белье и отжималось. Первые машины с центрифугами продавались позже. «ЗВИ». И «Сибирь-2». Вот было счастье!!!

Тогда же, в середине пятидесятых, сложился определенный стандарт благосостояния. Что должна была иметь семья, считающая себя зажиточной (помимо хрусталя, ковров и пианино, конечно)? Известнейший в те времена набор: телевизор, холодильник, стиральная машина, пылесос. Приобреталось это годами, но приобреталось как-то. У нас были «Рекорд», «ЗИС», «Урал». А вот пылесоса у родителей очень долго не было. И у родителей мужа тоже. У них был телевизор, по-моему «Веста», из тех, вечно не работающих. А вот холодильник — «ЗИЛ». И стиралка «Рига». Так что у всех все одно и то же.

Под всеми я подразумеваю обычных людей, так называемый средний класс.

Слова «Розенлев» даже не ведали, о цветных холодильниках не слыхивали, первую современную стиральную машину я увидела на японской выставке в начале девяностых. И долго не верила, что она сама стирает, сама сушит. Кухни, в основном, состояли из столов, табуреток и керосинок с керогазами и примусами.

А как оформлялись квартиры?

Да очень просто. Обои в Ташкенте почему-то не были приняты. Во всяком случае, в домах старой постройки. Первые обои я увидела на Чиланзаре, где жила во время землетрясения, пока наш дом ремонтировался. «Жуткие розочки», как в «Служебном романе». Правда, размером с капустные кочаны. У всех знакомых и соседей стены были просто оштукатурены. Правда, штукатурка могла быть цветной: розовой, желтой, голубой. Самое дорогое оформление — накат: валиком по штукатурке наносились узоры серебрянкой или золотой краской. Полы деревянные. Паркет, по-моему, в Ташкенте тоже не был принят, просто доски. Их красили светло- или темно-коричневой краской. Щели между досками шпаклевали. Потолки, двери и подоконники красили эмалевой краской, белой или цвета слоновой кости. Позже кто-то додумался до совершенно поразительной штуки: не помню чем, но на пол клеился ситец, который сверху покрывался паркетным лаком. Я сама видела, клянусь, хотя стоило это недешево. Но, повторяю, это позже.

А тогда все мои друзья и знакомые, в основном, жили одинаково. И никто ничем не кичился. Никто не обращал внимания на фанерную мебель, голые полы и стены, скрипучие кровати и неуклюжие столы-слоны с Алайского. На коврики-гобелены, которые привозили из Германии наши военнослужащие. Что делать… Дефицита не было, потому что тогда было не до дефицита. Что было, то и покупали. Что шили, то и носили.