Елена Мезенцева - Алёнкины рассказы

Но, нам показалось, что она стала намного тяжелее, чем была. Надо забирать свои поздравления обратно. Я же говорила, что никакого Деда Мороза нет. Лёня открыл коробку и замер. По его выражению лица я поняла, что-то произошло. Я тоже к ней бросилась. А там в большом голубом грузовике сидел рыжий плюшевый медвежонок с хитрыми глазами-пуговками и красным бантиком на шее. Как они там оказались?! Ведь за дверь, кроме нас с братом, никто не выходил. Все гости были на своих местах. Неужели он существует?! Ведь и наши рисунки каким-то невероятным образом тоже исчезли. Мы в изумлении достали подарки. А вы верите в Деда Мороза? Чудеса случаются!

1961 год. Праздновать Новый год готовы. Лёня, Лена и двоюродный брат, будущий врач Ваня Мезенцев

P. S. Сейчас-то я знаю, как происходят такие чудеса. Когда мы пели песню, соседи, с которыми заранее договорились родители, забрали наши рисунки и положили в коробку эти подарки.

Начало 60-х годов. Улица Челюскинцев, дом 29

Весной 1961 года привокзальная площадь в Свердловске приобрела свои окончательные очертания. Два новых серых кирпичных пятиэтажных дома с двух сторон от вокзала придали ей всем знакомый облик. В один из них в марте мы и переехали. Теперь все письма и открытки летели к нам по адресу: ул. Челюскинцев, дом 29. Квартира была двухкомнатная. По площади она была не больше, чем на Жданова, но зато полностью благоустроенная: газ, холодная, горячая вода, центральное отопление и, главное, — туалет и ванная. Жили мы на пятом этаже, и все окна квартиры выходили на площадь. А ещё у нас был балкон — третий от вокзала.

Начало 60-х годов. Привокзальная площадь

Когда я первый раз на него вышла, то сразу представила себя Никитой Хрущевым на Мавзолее во время первомайской демонстрации в Москве. Мне очень хотелось размахивать руками и кричать на всю площадь:

— Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

— Да здравствует нерушимая братская дружба народов СССР!

— Женщинам-труженицам — слава!

Но мама, видимо, предвидя нечто подобное, предусмотрительно затащила меня в комнату и понадежнее закрыла дверь.

Лёня ходил в первый класс. Я оставалась дома одна. Как бы ни сопротивлялись родители, я сразу после переезда «уволилась» из детского сада по собственному желанию. Я его и до этого терпеть не могла, считая, что он ограничивает мои права и свободы. Чего только стоило одно построение по утрам с ложками в руках. И воспитательница, которая шла вдоль шеренги и наливала в них рыбий жир. И старалась до краёв, побольше. Добрая была. Сама лично нас спаивала. А коллективные посиделки на горшках? То ещё развлечение. В новом доме мне и без садика дел хватало.

Иногда папа брал меня с собой на работу. Его поликлиника №32 находилась на улице Свердлова. У меня там всегда было важное задание. Врачи из всех кабинетов приносили папе в кабинет свои печати и незаполненные бланки для рецептов, а я ставила на них оттиски и возвращала обратно. Мне такая работа очень нравилась, потому что я тут же представляла себя директором этой поликлиники.

Побаивалась я только одного врача, которого звали Иосиф Моисеевич Неизвестный. Хотя сын его, Эрнст, стал потом очень даже известным скульптором с мировым именем. Иосиф Моисеевич был пожилым человеком невысокого роста, крепкого телосложения и шутил всегда с серьезным выражением лица.

ул. Свердлова 60-е годы

Я слышала, как папа говорил маме, что он обладает способностями гипноза. А это уже опасно. Вдруг заколдует меня в какую-нибудь зверюшку, а расколдовать не сможет. Поэтому я всегда с опаской заходила в его кабинет.

В выходные от папиной работы дни, когда взрослые на работе, Лёня в школе, я с ключом на шее полной грудью вдыхала воздух свободы в нашем дворе. Правда, мама была уверена, что я дома в куколки играю. Но какие куколки, когда за окном апрель, в голове весенний ветер, а во дворе снесли двухэтажный барак! Вместо него осталась огромная, не измеренная новыми сапогами лужа. Её как-то неудобно было даже лужей-то назвать. Это было целое море! Хотя мама обидно называла это море помойкой. Старшие мальчишки бросали в воду камушки карбида и поджигали его. Мы с товарищами малолетками — негашеную известь. Вода шипела, и выделялось тепло. Вот это жизнь, какой там детский сад!

Рядом валялись двери от барачных квартир и прочий мусор. Пропадать такое добро не могло. Быстренько спихнув одну дверь в воду, прихватив палку вместо весла, я отправилась в плавание, гордо заняв место капитана. Я сразу превратилась в Христофора Колумба, Марко Поло и Миклухо-Маклая в одном лице. Впереди меня ждали дальние страны и великие открытия! Мне казалось, что в окнах нашего большого дома отчаянно крестятся все бабушки, провожая меня в дальний, опасный путь. Не хватало только марша «Прощание славянки».

Сначала всё было замечательно. Тёплый мягкий ветер щекотал лицо, лизал волосы, целовал лоб. Я отталкивалась палкой от земляного дна, направляя свой эсминец к центру водохранилища. Но, в какой-то момент, дно исчезло. Палка утонула. Я ведь не знала, что под бараком был подвал, а глубина его спорила с Марианской впадиной. Корабль доплыл до середины и остановился, тихонько покачиваясь в мутной воде. Сначала мне было весело, потом не очень. Как назло, во дворе никого не было. Я в открытом океане совершенно одна.

Добропорядочные граждане находились на рабочих местах или за партами, претворяя в жизнь лозунг «Учиться, учиться и ещё раз учиться». Время шло. Плавать расхотелось, хотелось есть и сесть. Есть было нечего, сесть пришлось на мокрую грязную дверь. Жажда славы сошла на нет. Желание открывать новые земли тоже незаметно улетучилось

1960 год. Алёнка

Наконец, примерно через час, из школы потянулись вереницы нагруженных знаниями учеников. Некоторые, заметив меня на шхуне, начали приветственно махать руками. Я им в ответ тоже. Но они проходили мимо, торопясь к своим обедам. Мозг возмущался:

— Меня что, спасать никто не собирается?!

И тут, на моё счастье, появилась моя подружка Иринка. Оценив на трезвую голову, как говорит папа, ситуацию, она нашла какую-то доску и кинула её мне. Но доска, не долетев, шлепнулась в воду, обдав меня грязной жижей. В этот момент мне полезла в голову мерзкая мыслишка:

— А не закончится ли на этом чёртовом плоту моя яркая, но такая короткая жизнь?

Мне стало жалко маму с папой, и я уже подумывала, а не всплакнуть ли. Потом собрала волю в кулак, решила снять пальто, чтоб не намочить, взять его в зубы и плыть. Но в самый последний момент вспомнила, что плавать не умею.

Иринка предложила поискать собаку-водолаза, которая спасёт меня. Мне идея понравилась. Тем более, что я недавно видела, пробегало их несколько штук, пока я качалась на волнах. Иринка бросилась на поиски, но вскоре вернулась ни с чем. Местные водолазы оказались весьма меркантильны и не согласились без косточки или колбаски с ней куда бы то ни было идти. Они однозначно дали ей понять, что в моем спасении на них не стоит рассчитывать.