Павел Паныч - Оставь надежду всяк сюда входящий

— Алло, я слушаю, говорите, — раздался мужской голос в телефонной трубке. Меня, конечно, это удивило.

— Я прошу извинения, это Алан Скурбатый? — решил лишний раз убедиться я.

— Да, это я, я слушаю вас!

— Я прошу извинения у вас, что беспокою, но мне очень важно с вами поговорить хотя бы в телефонном режиме. Прошу вас, найдите минуточку внимания для меня.

— Да, конечно, я вас внимательно слушаю.

— Я — бывший заключенный Алексеевской ИК-25, где мне довелось отбывать наказание сроком в 7 лет — с 2001 г. по 2007 г. На протяжении всего своего времени пребывания в АИК-25 мне пришлось поневоле стать очевидцем массового нарушения прав человека, связанного с пытками, унижением чести и достоинства. Конечно, и мне самому пришлось испытать на себе пытки и унижения. Но это не столь важно на сегодняшний день, поскольку меня больше беспокоит судьба тех осужденных, которые находятся еще там, в заключении. Ведь там практически каждый день кого-то избивают. Каждый день осужденные спят лишь по четыре часа, а все остальное время работают бесплатно в промышленной зоне. Я неоднократно обращался практически во все инстанции Украины, ко всем первым лицам нашего государства. Но все мои обращения направляются туда, где их просто никто не рассматривает. И мне приходят лишь одни отписки, что по моим обращениям нарушения не установлено.

Совсем недавно был в представительстве Омбудсмена, где встречался я с представителем, который даже не интересовался подробностями или деталями. Там я услышал лишь угрозы в свой адрес, что могу быть привлечен к уголовной ответственности за клевету. И судя по тому, что мне отказали в предложенной мной помощи в собирании свидетельских показаний осужденных, уже находящихся на воле, мне стало понятно, что Секретариат Уполномоченного ВРУ по правам человека не заинтересован в разоблачении. А значит, никто никакого расследования проводить не станет и в дальнейшем стоит лишь ожидать очередную отписку.

Я прошу вас найти время прочитать подробности, изложенные лично мной на бумаге для того, чтобы вы имели полное представление о масштабах преступлений, которые происходят в АИК-25. Лично я считаю, что это не нарушения прав человека, а преступление против человечности и требует заслуженного внимания.

— Да, конечно, вы сначала привозите материалы для того, чтобы мы оба имели представление о ситуации, а потом мы уже будем думать, что делать дальше. Вы привозите все по моему адресу и отдайте охране на выходе, а они передадут мне.

Это был первый человек в моей жизни, который, несмотря на свою высокую должность, завоевал мои симпатии. Я, конечно, уже на следующий день отвез ему материал, который уже был набран и распечатан на компьютере, и на следующий день мы уже созвонились с ним. Конечно, такая скорость его реакции удивила меня. Но, к большому сожалению, не все им сказанное понравилось мне. Нет, он сам тут не при чем, он просто разъяснил мне, на какой стадии представительство ООН имеет право вмешаться в ситуацию. И это может произойти лишь после того, когда я пройду все инстанции Украины, лишь когда у меня в наличии будут все ответы, тогда уже может вмешаться международная организация.

Да, это было для меня тупиком, и в то же время ответом. Не имеет значения ни для кого, прав ты или нет, существует определенный порядок обращений, и этот порядок нужно обязательно соблюдать. А то, что благодаря таким порядкам и существуют пытки, это не так уж и важно.

Я лично считаю, что та информация, представленная мной, должна была вызвать абсолютно отдельное внимание. Пытки в АИК-25, которые мной описывались, имеют огромный масштаб, и такие масштабы беспредела просто не могут быть неизвестны руководству страны потому, что учреждение АИК-25 принадлежит государству. Где назначаются им же начальник учреждения, начальник управления. А это значит, что эти лица выполняют ту работу, которую им диктует правительство, и пытки все, происходящие в АИК-25 — это государственная программа. Ну, конечно, это громкие слова, и возникает ряд вопросов, которые, конечно, заслуживают ответов. Например, какая выгода самому государству иметь такое учреждение, давайте я просто поразмышляю вслух, а вы уже сами себе ответите, совмещаются ли мои мысли с действительностью!

Что требует Европейский Союз от Украины при подписании ряда договоров, конвенций и прочих соглашений? Прежде всего, соблюдать все обязательства, подписанные Украиной и ЕС. Одним из таких обязательств есть соблюдение прав человека, в том числе условия содержания под стражей. Естественно, содержание под стражей — это не главное в договорах, но тем не менее это имеет значение для ЕС. Ведь, выполняя все пункты договоров, Украина открывает все новые и новые возможности, а это — международная помощь, кредиты, получение доступа к европейским рынкам и т. д.

И вот у кого-то из представителей государственной власти появилась замечательная мысль: зачем тратить деньги на бытовые условия исправительных учреждений, можно просто создать невыносимые условия содержания для осужденных и потом делать послабления тем, чьи родные привозят строительные материалы в учреждение, отдают деньги в фонд колонии. А тех осужденных, у которых нет возможности пополнять казну за счет родных, можно использовать как рабсилу на производстве. Где они работают по 18–20 часов бесплатно. Вот уже и появилось учреждение, которое можно показать Европе, и судя по количеству лиц, посещающих АИК-25 из Евросоюза, проект удался. И такой проект полностью устраивает любую власть независимо от цвета. Танк так и остался танком, лишь экипаж поменялся, но само значение машины осталось прежнее — убивать.

Конечно, вы скажете, что можно куда-то написать, обратиться, но напоминаю вам, что сейчас я уже разговариваю с представителем Организации Объединенных Наций по правам человека Аланом Скурбатым, от которого после всего им прочитанного я услышал, что он не имеет права вмешиваться до тех пор, пока я не исчерпаю все внутригосударственные инстанции. Но если я их даже исчерпаю, то в моих руках могут быть лишь те ответы, которые лишь опровергают мои слова, а не доказывают. А фактических доказательств преступле-ний, содеянных в АИК-25, я просто не могу иметь на руках. У меня нет на это ни малейших полномочий, чтобы я имел возможность беспрепятственно попасть к заключенным и снимать показания. У меня уже на тот момент не было денег на дорогу, чтобы ездить по офисам, приходилось уже все делать за счет свих друзей. Напрашивается вопрос: что вообще кроме слов я могу предоставить ему?

Но, слава Богу, Алан Скурбатый оказался человеком, который жил по закону, но поступал по справедливости. Он сам хорошо осознавал, в каком положении я оказался, и предложил свою помощь в предоставлении возможности встретиться с представителем Государственного Департамента Украины по исполнению наказаний, а именно Наталией Григорьевной Калаш-ник. Я, конечно же, сразу отказался от встречи с ней, мотивируя свой отказ тем, что у меня уже имеются ответы от центрально аппарата Департамента, и там никто не станет расследовать свои же преступления в АИК-25: разве можно винить пса, который, выполняя команду «фас», покусал человека, виновен тот, кто дал команду. А на данный момент еще неизвестно, какого уровня человек дал команду «фас», и если брать во внимание, что практически все инстанции однозначно ответили, что нарушения в АИК-25 не установлены, то мне остается лишь догадываться, на каком уровне прозвучала команда «фас».