Анатолий Карпов - Жизнь и шахматы. Моя автобиография [litres]

– Никогда не думал, что шахматное поле станет полем битвы. В дурном сне не могло присниться, что мне будут угрожать, а я стану бояться за свою жизнь. Мы обязательно уберем Кампоманеса, но, пожалуй, не сейчас. Потому что все, чего я хочу сегодня, – это поскорее убраться живым из вашей ужасной Москвы.

Так и было. Многие делегаты проголосовали так, как их просили, только бы быстрее уехать и остаться невредимыми. Кампоманес выиграл выборы с мизерным перевесом в несколько голосов, но практически сразу по окончании олимпиады была создана инициативная группа, которая обратилась с требованием о созыве внеочередного конгресса. Конгресс должен был состояться уже в девяносто пятом в предместьях Парижа. К этому времени уже было известно, что олимпиада девяносто шестого года пройдет в Ереване, а на девяносто восьмой претендовала Элиста во главе с Илюмжиновым. И вот очередной ребус, подброшенный судьбой. Вот тебе, Анатолий, информация, распоряжайся. Незадолго до отъезда во Францию Анатолий Собчак, с которым мы были знакомы еще со времен моей учебы в ЛГУ, рассказал мне, что Макаров и Каспаров обратились к нему с предложением провести в девяносто восьмом шахматную олимпиаду в Санкт-Петербурге. Я, разумеется, ответил, что, насколько я знаю, право официально принять и провести олимпиаду получила Элиста. Собчак же сказал, что про столицу Калмыкии ему ничего не известно, а насчет Питера у него нет никаких возражений, город с удовольствием примет олимпиаду.

Вот здесь бы природному чувству справедливости взять и замолчать. Тут бы совести не высовываться. Отойти бы в кусты, не лезть. В конце концов, какая мне разница: Элиста или Питер? Могли бы сами все решить, разобраться, поделить. Но нет. Не мое дело стоять в стороне. А ведь мое молчание вполне могло повернуть ход событий. А я считал, что молчать не могу: позвонил Илюмжинову и сказал, что Элиста может потерять олимпиаду и для того, чтобы этого не случилось, Кирсан должен лично приехать на конгресс.

В Париже никаких шансов удержаться на своем посту у Кампоманеса не осталось. Против него выступил даже президент Шахматной федерации Филиппин. Понимая, что его правление окончено, Флоренсио решил напоследок потешить сове самолюбие и заявил, что если мы решим поставить на его место Башара Куатли, то он объявит о своем уходе только по окончании конгресса. Такой ход означал, что целый год будет вестись избирательная кампания, а в это время руководить ФИДЕ станет первый заместитель Кампоманеса – Гобаш из Эмиратов. Многие страны представить не могли, каким образом целый год можно просуществовать под таким руководством, поэтому пришлось искать пути решения проблемы.

А решить ее можно было только одним способом – в сжатые сроки найти кандидатуру, одинаково приятную и Кампоманесу, и большинству делегатов. В этом случае Флоренсио объявил бы о своем досрочном уходе во время конгресса, и мы получили бы право сразу избрать нового президента. Мы постоянно вели переговоры, проводили совещания, дискутировали. Сидим в очередной раз с инициативной группой в лобби-баре, обсуждаем какие-то кандидатуры, условия, и в это время в вестибюль заходит Кирсан. Кампоманес совершенно неожиданно кидает на него взгляд и заявляет нам:

– Вот достойный человек. Выберете его – я уйду хоть завтра.

Расклад совершенно неожиданный. В одном сомневаться не приходилось: Илюмжинов, мечтающий руководить Шахматной федерацией России, придет от идеи руководства ФИДЕ в полный восторг. Так и случилось. Как только я рассказал Кирсану о наших планах, я увидел перед собой человека на пике блаженства. Он сразу согласился, а утром бросился звонить Илюшину – помощнику Ельцина, – дабы получить карт-бланш на свое избрание от высшего руководства. Конечно, этот вариант в Москве только приветствовали, но в Кремле, а не в Шахматной федерации. Оказалось, что перед самым вылетом в Париж Илюмжинов обедал с Каспаровым. И Гарри, узнав о выдвижении Илюмжинова на пост главы ФИДЕ, воспринял это как личное оскорбление. Планировал такое действо и ничего не сказал. Каспаров не мог предположить, что у Кирсана даже в мечтах таких планов не стояло. Разобидевшись, Каспаров вместе с Макаровым направили конгрессу официальный факс о том, что Национальная шахматная федерация РФ не только не поддерживает кандидатуру Илюмжинова, но категорически возражает против его избрания. Макаров, конечно, такого удара не ожидал совершенно. Его вполне устраивала главенствующая роль в российских шахматах и видеть над собой ни Илюмжинова, ни кого-то другого он не хотел. Письмо должно было воспрепятствовать избранию Кирсана, ведь по правилам кандидата в президенты ФИДЕ национальная Федерация должна была поддерживать в обязательном порядке. Кстати, став президентом, Илюмжинов быстро отменил это неугодное ему правило. А тогда надо было придумать, как его обойти. Иду к Кирсану и говорю:

– Ищи любой документ, в котором тебя поддерживает Ельцин.

Илюмжинов в конечном итоге нашел какое-то письмо.

– Что ты с ним будешь делать? – спрашивает.

– Увидишь, – говорю и бегу к Кампоманесу:

– Флоренсио, я двое суток не спал, знакомил делегатов с Кирсаном и рассказывал им, какой он замечательный. А теперь его избрание висит на волоске.

– Что случилось?

– Федерация против.

– Не может быть! Почему?

– Не важно. Важно то, что мы должны выбрать Кирсана и на этом закончить дрязги. Сделаем так: как только делегаты от России объявят решение Федерации, сразу давай слово мне, а потом объявляй голосование.

– Ты знаешь, о чем говоришь?

– Да. Это единственный выход.

– Ладно, по рукам.

На следующий день все так и случилось: шок конгресса после объявления официальной позиции Национальной федерации России и моя пламенная речь, в которой я, опираясь на огромные просторы нашей страны, доказывал, что это позиция не России и не президиума Федерации, который не собирался и не голосовал по кандидатуре Илюмжинова, а лично президента Макарова. А против личной позиции одного президента есть и личная позиция другого. Только в данном случае речь идет о Борисе Николаевиче Ельцине, который Кирсана во всем поддерживает и на пост главы ФИДЕ практически благословляет. Я заканчиваю свои огненные вирши. Кампоманес тут же с пафосом заявляет, что мнение президента страны безусловно важнее мнения главы Федерации, и ставит вопрос на голосование. Кирсана выбрали практически единогласно, а потом… Потом он предпочел забыть о том, кто и как поспособствовал его избранию. На радостях он обещал возместить Башару Куатли все расходы по проведению конгресса, затем, познакомившись с другом Башара – владельцем салона элитных автомобилей, – забрал у того под честное слово три «Роллс-Ройса». Деньги за два из них до сих пор где-то путешествуют, да и расходы Куатли полностью никто возмещать и не думает.