Иоанна Ольчак-Роникер - Корчак. Опыт биографии

Корчак верил в Закон. Подобно Моисею, он передавал своему народу систему общественных норм, которая в то же время была этической программой, основанной на любви, сострадании, умении прощать, труде ради всеобщего блага, уважении к человеку.

Как подавали иск?

На видном месте висит доска. На доске каждый имеет право изложить свое дело: написать свою фамилию и фамилию того, на кого он подает в суд. Можно подать в суд на себя, на любого ребенка и воспитателя, на любого взрослого.

Каждый вечер секретарь записывает дела в книгу, а на следующий день собирает свидетельские показания. Показания могут быть устными или письменными. <���…>

Суд собирается раз в неделю. Судей выбирают путем жеребьевки среди тех, кто в течение этой недели не участвовали ни в одном деле. <���…>

Приговор выносится согласно кодексу… {227} 227 Janusz Korczak, Jak kochać dziecko. Dom Sierot, w: Dzieła, t. 7, s. 298 – 299.

Отвечая на упреки, что он учит детей сутяжничеству и подрывает авторитет старших, позволив воспитанникам вести дела, Корчак объяснял:

Ребенок имеет право на то, чтобы к его делу относились серьезно, чтобы справедливо разрешали его. До сих пор все зависело от доброй воли и хорошего или плохого настроения воспитателя. Ребенок не имел права протестовать {228} 228 Janusz Korczak, Jak kochać dziecko. Dom Sierot, w: Dzieła, t. 7, s. 297 – 298. .

Из-за чего подавали в суд? Кто-то обзывался. Кто-то кого-то задирал, дразнил или насмехался. Поссорились. Подрались. Кто-то нарушил распорядок: опоздал, шумел в спальне, не слушался воспитателей и дежурных. Кого-то несправедливо заподозрили в чем-то. Кто-то забрал чужую вещь. Причинил ущерб. Были такие, кто соглашался с приговором. Были и другие, которые бунтовали:

– Не хочу суда, пускай мне лучше уши надерут и по рукам дадут.

– Терпеть не могу, ненавижу суд, не хочу иметь никаких дел с судом.

Не хочу объясняться ни устно, ни письменно, потому что знаю, что я часто неправ. Все меня пугают судом, это меня злит больше всего. Пусть подают, только пусть не пугают {229} 229 Janusz Korczak, Jak kochać dziecko. Dom Sierot, w: Dzieła, t. 7, s. 332, 338. .

За первые полгода существования суда Корчак пять раз подавал в суд на себя самого.

Раз за то, что надрал уши мальчику, раз за то, что выгнал мальчика из спальни, раз за то, что поставил в угол, раз за то, что обидел судью, раз за то, что осудил девочку за кражу. За первые три дела получил §21, за четвертое – §71, за последнее §7. Каждый раз давал подробные письменные показания.

Со всей серьезностью заявляю, что эти несколько дел были краеугольным камнем моего воспитания как нового, «конституционного» воспитателя, который не обижает ребенка не потому, что хорошо к нему относится, любит его, а потому, что существует организация, которая защищает ребенка от беззакония, произвола, деспотизма воспитателей {230} 230 Janusz Korczak, Jak kochać dziecko. Dom Sierot, w: Dzieła, t. 7, s. 351 – 352. .

Детский сейм, куда выбирали путем свободных выборов, насчитывал двадцать членов. Он утверждал законы, изданные судебным советом, или же отвергал их. Устанавливал праздничные дни календаря. Двадцать второе декабря – самый короткий день в году. Лозунг: «Незачем вставать», кто хочет, может весь день пролежать в постели. Двадцать второе июня – самая короткая ночь в году. Лозунг: «Незачем ложиться», кто не хочет, может не идти спать. День грязнули. Лозунг: «Запрещается мыться». Кто хочет умыться, тот должен вносить специальную плату. День триста шестидесятого обеда. Лозунг: «Именины кухни». За проделанную работу хозяйка получает конфеты.

По решению сейма жителей Дома награждали памятными и юбилейными открытками. Например, тот, кто больше года прилежно дежурил, получал открытку с видом Варшавы, согласно резолюции: «Сейм признает Дом сирот частью Варшавы и хочет вручить подарок на память, который особо дорог тем, кто в будущем, возможно, покинет родной город».

Сейм также занимался делами более крупного масштаба: например, он исключал и принимал новых воспитанников и даже увольнял и назначал воспитателей. Но дальновидный Доктор предостерегал:

Следует действовать осторожно, границы компетенции сейма расширять потихоньку, пусть ограничений и оговорок будет много, но они должны быть четкими и честными. В противном случае не стоит проводить выборы, инсценировать игру в самоуправление, вводить в заблуждение себя и детей. Потому что такая игра была бы неинтересной и вредной {231} 231 Janusz Korczak, Jak kochać dziecko. Dom Sierot, w: Dzieła, t. 7, s. 352. .

Он внимательно наблюдал за сценой политических событий. Незыблемые ментальные границы разделили общество на два враждующих лагеря. С одной стороны – националистически, антисемитски настроенные правые, которых поддерживала церковь. С другой – левые, требующие свободы совести и вероисповедания, отделения церкви от государства. И там, и здесь – оскорбления, клевета; и те и другие упорствуют в заблуждениях, вместо того чтобы попытаться найти компромисс. Корчак присматривался к экспериментальным заседаниям сейма в Доме сирот. Потом описывал парламентские стычки у взрослых и детей.

«Король Матиуш Первый» – это сказка, но вместе с тем и отражение проблем того времени. Можно сказать, что книга была создана по социальному заказу и что автора вдохновило чувство гражданского долга. Написанная простым, немного инфантильным слогом, она объясняла детям тайны работы государственного механизма и показывала, как трудно построить справедливый режим.

Повесть основана на известной схеме. Мальчик, которого судьба вырвала из рая детства, сталкивается с действительностью и проходит через суровые испытания – они закаляют его, помогают достигнуть зрелости. Корчак снабдил маленького короля собственной историей: одиноким детством в золотой клетке, сиротством, прозрением, что миром правит зло, страшными военными воспоминаниями. Наделил его собственными чертами: мечтательностью, стремлением изменить мир к лучшему, упрямством и стойкостью в движении к цели.

В первом издании книги была фотография маленького Генрика Гольдшмита. «Автор сам предложил издателю поместить ее в книгу. С волнением вынимал из портфеля твердую, блестящую карточку» {232} 232 Hanna Mortkowicz-Olczakowa, Janusz Korczak, dz. cyt., s. 35. , – вспоминала моя мать. На снимке – красивый, нарядный мальчик серьезно смотрит в объектив. Внизу карточки значится название популярного в Варшаве фотографического ателье «Рембрандт». Почему в книге был опубликован именно этот портрет, разъясняет предисловие:

Когда я был такой, как на этой фотографии, то сам хотел сделать все, о чем тут написано. А потом забыл, и теперь я уже старый. И уже нет ни времени, ни сил устраивать войны и ездить к людоедам. А фотографию эту я дал потому, что важно то время, когда я вправду хотел быть королем, а не это, когда пишу о короле Матиуше {233} 233 Janusz Korczak, Król Maciuś Pierwszy, w: Dzieła, t. 8, s. 7. .