Иоанна Ольчак-Роникер - Корчак. Опыт биографии

Мария Домбровская сначала вышла замуж за Мариана Домбровского, политического и общественного деятеля, социалиста и масона, потом за Станислава Стемповского – секретаря, а затем и канцлера Большой национальной ложи. В 1938 году, когда польский закон запретил масонство, она писала в «Дневниках»: «…каждый, кого травят как масона, – это, как правило, человек, воистину созданный по образу и подобию Божьему. Это всегда были и есть люди того типа, который двигал Польшу вверх своими делами; те же, кто боролся с масонством, принадлежали к тому типу, что губил и хоронил Польшу».

Все серьезные работы о польском масонстве сообщают, что Корчак был масоном. Но ни одна из биографий Доктора не упоминает этой детали. И неудивительно. Слово «масонство» в Польше имеет крайне негативную окраску. В коллективном сознании укоренилось мнение, что речь идет о международном заговоре безбожников, которые хотят захватить власть над миром и изгнать из людских душ христианскую веру, нравственность и патриотизм. Как в эту преступную среду вписывается Корчак? Принять «светского святого» в национальный пантеон мешает уже одно его еврейское происхождение. А уж если еврей и масон в одном лице…

Католическая церковь обвиняет масонов в богоборчестве. На самом деле масонская идеология основана на вере в Великого Архитектора Вселенной, которого в восемнадцатом веке в Польше называли Великим Строителем. Именно он – творец нравственного закона, которому обязаны подчиняться братья-масоны. А базовые принципы этого закона – свобода, равенство, братство, толерантность, справедливость, правда. Конституция Андерсона от 1723 года, документ, где изложены принципы вольных каменщиков, гласит, что масоном не может стать «глупый атеист» или «нерелигиозный вольнодумец». Было неважно, какую религию он исповедует. Значение имела та духовность, которая представляет собой тоску по трансцендентальному, по Высшему Бытию, которое придает смысл человеческому существованию.

У людей всегда вызывал подозрение ореол таинственности, окружающий масонов, принимаемый ими обет молчания о принадлежности к братству, об их собраниях, фамилиях братьев. Хотя масоны и соблюдали осторожность, на свет выплывали сведения о загадочных костюмах, средневековых аксессуарах, ритуалах, церемониях. А символика эта, почерпнутая из самых разных тайных традиций и учений, – герметичная, чтобы ей пользовались только братья, – не имела ничего общего с сатанистскими обрядами. Под ней скрывались гуманистические идеи масонской философии.

Корчак, ироник, рационалист и скептик, – следует мистической доктрине? А собственно, почему бы и нет? Этический кодекс масонов заключал в себе те ценности, которыми руководствовался и сам Корчак. Воспитанный в религиозной пустоте, он всегда искал некой универсальной Истины. От христианства он взял идею любви к ближнему, от иудаизма – веру в Закон и Слово. Заинтересовался теософией – объединением теорий, основанных на философии буддизма, учений Древнего Египта, Древнего Востока. Теософия – «Божья мудрость», гласившая, что наше существование, вписанное в глобальный замысел Вселенной, есть переселение из одной жизни в другую, до тех пор, пока мы не достигнем просветления, – стала чрезвычайно популярна после Первой мировой войны. У людей, потрясенных бессмысленной жестокостью четырехлетней резни, возникла потребность в высшей идее, которая сулила бы возрождение человечества, объединение враждующих народов, религий, рас и классов. Индуистское понятие кармы объясняло драму человеческой судьбы, причины страданий. Согласно этому понятию, нашу жизнь определяют добрые и злые поступки, совершенные нами в предыдущих воплощениях. Человек рождается затем, чтобы закончить не законченные ранее дела, исправить причиненное зло. Если он не справится с этими обязанностями, то будет вынужден выполнить их в последующей инкарнации. Таким образом, каждый в ответе за зло и добро, которое он приносит себе и другим. Учение о дхарме, одна из главных концепций Востока, утверждает, что каждый приходит в этот мир для того, чтобы сыграть предназначенную ему роль и исполнить долг, от которого он не вправе уклониться.

В 1921 году в Варшаве после долгого перерыва возобновило свою деятельность Польское теософское общество (ПТО). Произошло это по инициативе Ванды Дыновской, будущей пропагандистки индийской культуры в Польше и польской – в Индии; она заинтересовалась теософией под влиянием поэта-мистика Тадеуша Мицинского. Одним из самых активных членов Общества был человек, который, по идее, не должен был иметь ничего общего с подобными делами, – полковник Михал Токажевский-Карашевич, сторонник Пилсудского, легионер, участник боев за Вильно и Львов. В создании ПТО также участвовали Мария и Станислав Подвысоцкие, люди, близкие к Корчаку.

Цели Общества были сформулированы достаточно размыто: «Сравнительное изучение религий, философии и науки. Исследование неизвестных законов и тайных сил природы. Осуществление принципов всеобщего братства без различия расы, национальности, пола и вероисповедания». Лозунги, которые сегодня звучат наивно, тогда, очевидно, были нужны, раз они связали людей из самых разных кругов: верующих и неверующих, христиан и евреев, левых и правых, знатного и простого происхождения. Корчака, скорее всего, заинтересовали педагогические взгляды теософов. Они опирались на близкое ему мнение, что только путем правильного воспитания детей можно привести человечество к духовной перемене, к преобразованию общественных и политических отношений и, как следствие, – к мировой гармонии.

То не были новые теории. То же самое говорил Рабиндранат Тагор, индийский поэт, прозаик, философ, композитор, художник и педагог, который в 1901 году построил в Западном Бенгале – в лесу, вдали от мирской суеты – экспериментальную школу и назвал ее «Пристань покоя». В ней большое внимание уделялось познанию самого себя, работе над собой, гармоничному сочетанию духовного, умственного, социального и физического развития; прививалось уважение ко всем живым существам. Подобную программу впоследствии реализовал Рудольф Штейнер – сначала теософ, потом автор антропософской доктрины, создатель сети штейнеровских школ, где в детях пробуждали их врожденные способности, не навязывая им жестких правил обучения и дисциплины.

Схожую систему Корчак пытался применить в Доме сирот. Те же самые принципы звучат и в воспитательной программе «Нашего дома»: «Мы стремимся организовать детское общество на принципах справедливости, братства, равенства прав и обязанностей» {241} 241 Sprawozdanie Towarzystwa “Nasz Dom” za okres 24 XI 1921 – 30 X 1923, w: Janusz Korczak, Dzieła, t. 14, wol. 1, s. 196. . Вместо наказания – распорядок. Вместо принуждения – добрая воля. Вместо чтения морали – самосовершенствование.