Ванесса Спрингора - Согласие. Мне было 14, а ему – намного больше [litres]

Какой бы чудовищной, какой бы противоестественной ни казалась эта идея, но, возможно, на бессознательном уровне она тоже воспринимала Г. как идеальную замену моему отцу, присутствие которого не могла мне обеспечить.

И потом, эта экстравагантная ситуация не так уж сильно ей не нравилась. Она даже в какой-то степени приносила выгоду. В окружавшей нас богемной среде артистов и интеллектуалов отступления от моральных устоев воспринимались с терпимостью, даже с некоторым восхищением. А Г. являлся известным писателем, и это в конечном счете было довольно лестно.

В какой-нибудь другой среде, где люди искусства не вызывали такого же восхищения, ситуация, несомненно, развивалась бы совершенно иначе. Подобный господин оказался бы под угрозой тюремного заключения. А девочку направили бы к психологу, вероятно, воскресили бы вытесненное воспоминание о щелчке резинки по смуглому бедру и интерьере в восточном стиле, и проблема была бы решена. Конец истории.

– Твои бабушка и дедушка не должны никогда узнать об этом, моя дорогая. Они не поймут, – как-то раз вскользь бросила мне мать, как бы невзначай.

Однажды вечером я неожиданно почувствовала нарастающую боль в суставе большого пальца правой руки. Подумала, что не заметила, как ударилась этим местом, все пыталась вспомнить, что за нагрузку я дала рукам в тот день, но так ничего в голову и не пришло. Двумя часами позже зуд превратился в практически невыносимое жжение, распространившееся на суставы всех пальцев. Как такая небольшая часть тела могла причинять столько страданий? Мама заволновалась и вызвала «Скорую». У меня взяли анализ крови, который показал аномально высокий уровень лейкоцитов. Меня забрали в больницу. К моменту прибытия боль распространилась на суставы всех конечностей. К тому времени, как меня положили в палату, я уже не могла двигаться. Меня буквально парализовало. Врач диагностировал острый суставной ревматизм, вызванный стрептококковой инфекцией.

Мне предстояло провести в больнице несколько недель, которые показались бесконечными, ведь болезнь зачастую искажает восприятие времени.

Три неожиданных визита, нанесенных мне в течение этого времени, оставили в моей памяти соответствующие им воспоминания: забавное, неловкое и разрушительное.

Первое посещение произошло всего спустя пару дней после того, как я попала в больницу. Мама (а может, это была одна из ее подруг, руководствовавшаяся самыми благими намерениями?) пригласила ко мне психоаналитика, преисполнившегося подлинным состраданием с первого взгляда, брошенного на меня при входе в палату. Мы с ним уже два или три раза пересекались до этого на одном из вышеописанных ужинов.

– В., я пришел немного поболтать с тобой. Думаю, тебе это будет полезно.

– Что вы хотите этим сказать?

– Мне кажется, твоя болезнь говорит о чем-то другом. О более глубокой проблеме, понимаешь? Как дела в коллеже? Тебе там нравится?

– Нет, это ад. Я почти не появляюсь там. Прогуливаю все предметы, которые мне не нравятся, и это сводит с ума мою мать. Подделываю ее подпись под объяснительными записками, а затем часами покуриваю в кафе. Однажды даже наврала про похороны деда, она еле это перенесла! Надо признать, тут я переборщила, правда?

– Эта болезнь… возможно… связана также с твоей… нынешней ситуацией.

Ну вот, докатились, прекращаем осторожничать – переходим к наступлению. Получается, он думает, что это Г. заразил меня стрептококком?

– С какой ситуацией? Что вы имеете в виду?

– Мы можем начать с того, что ты чувствовала до наступления болезни. Может, попробуешь поговорить со мной? Ты достаточно умна для того, чтобы знать, что слово лечит, не так ли? Что скажешь?

Естественно, как только я почувствовала искренний интерес к своей скромной персоне, особенно со стороны представителя мужского пола, мои бастионы пали.

– Хорошо.

– Почему ты так редко ходишь на занятия? Думаешь, причиной тому только надоевшие тебе предметы? Или есть кое-что еще?

– Я… ну… как бы это сказать, боюсь людей. Это смешно, да?

– Вовсе нет. У многих людей, как и у тебя, случаются приступы тревоги или паники в некоторых ситуациях. Школа, коллеж могут провоцировать беспокойство, особенно при определенных обстоятельствах. А эти боли, в каком месте ты их чувствуешь сейчас?

– В коленях, там особенно нестерпимо, будто меня сжигают изнутри. Там будто ямы огня.

– Да, действительно, именно это мне и сказала твоя мама. Интересно. Очень интересно…

– Вот как, мои колени – это интересно?

– Что ты слышишь в слове «ямы»? Ты ведь так их назвала? Если разбить слово «ямы» на части? Получится « я» и « мы» . А болезнь, которая сейчас мучает твое тело, – это «поражение соединительной ткани». Так что… думаю, ты согласишься, если я скажу, что у тебя есть проблемы с «соединением» «я» и «мы», не так ли?

На этой фразе лицо психоаналитика озарилось выражением глубокого удовлетворения, даже, можно сказать, истинного наслаждения. До сих пор мои колени оказывали такое воздействие только на Г. Я лишилась дара речи.

– Иногда оставшиеся невысказанными переживания проявляются на телесном уровне и вызывают физическую боль. Поразмышляй немного об этом. Я больше не буду тебя утомлять. К тому же тебе нужно отдохнуть. Сегодня остановимся на этом.

Не считая, пожалуй, легкого намека в начале нашего разговора, психоаналитик не произнес больше ни слова о моих отношениях с Г. Но я-то подумала, что он всего лишь один из господ-моралистов, как Г. называл тех, кто бросал на нас взгляды, полные неодобрения… Поэтому резко и с вызовом сказала:

– А если нет, то вам больше нечего сказать о моей ситуации ?

На этот раз его ответ звучал резко:

– Я мог бы кое-что добавить, но вряд ли тебе это понравится: ревматизм – болезнь нетипичная для твоего возраста.

Несколько дней спустя также неожиданно нагрянул любовник моей матери. Этот усач в элегантном галстуке-бабочке до сих пор не проявлял ко мне ни малейших признаков расположения. А теперь заявился один, с серьезным и печальным выражением лица. Что ему от меня нужно? Может, я уже стою на пороге смерти – и от меня это скрывают – и поэтому вызываю столько сострадания? Он без спроса уселся на стул справа от моей кровати, очень ласково, чего я ранее за ним не замечала, взял мою руку и стал держать ее в своей большой, широкой, теплой, немного потной ладони.

– Как ты себя чувствуешь, моя В.?

– Да нормально, а вообще день на день не приходится…

– Да, твоя мама говорила, что тебе очень больно. Знаешь, ты очень смелая. Но ты в детской больнице, о тебе здесь позаботятся, тут лучшие врачи.

– Спасибо, что зашли. – На самом деле я не имела ни малейшего представления, почему он здесь.