Курд Шлёцер - Личная корреспонденция из Санкт-Петербурга. 1857–1862

Работ, связанных с железной дорогой, становится все больше. У барона одно заседание за другим, но больше уже не в отдаленном Коммерческом училище [182] Вероятно, имеется в виду Императорское коммерческое училище — см. в разделе «Топографический указатель по Санкт-Петербургу» . , а у Левшина, на углу Исаакиевской площади [183] Скорее всего, имеется в виду Совет управления Главного общества российских железных дорог — см. в разделе «Топографический указатель по Санкт-Петербургу» . . Уже прибыла новая группа французских инженеров. Говорят, что в середине апреля будут выпущены акции. Головокружительная работа! Многие качают головой, особенно те, кто интересуются бароном. Я все же думаю, что он знает, что делает.

Мейендорф здесь уже четыре недели. Вчера я был у него, сегодня — у историка Смитта [184] Федор Иванович Смитт. , глух, но умен. Пожилой Лёвенштерн все еще хворает и едва ли уже поднимется на ноги. Плессен вновь посетил мою повелительницу к чаю, остался до 1 часа; он, действительно, приятный человек, открытый, умный, никому не даст ввести себя в заблуждение, и сам никому не будет морочить голову.

Планы путешествий на лето грандиозные. Всё разъезжается. Этот по повелению царя чудом возникший из болота Петербург не является родиной, но лишь местом временного пребывания тех, кто здесь должен находиться.

Когда меня здесь спрашивает немец, отправить ли ему своего сына учиться в Дерпт или Москву, я отвечаю: Дерпт!

В большом городе невозможно познать студенческую и университетскую жизнь. В пользу Дерпта свидетельствует все, но там, конечно, он не выучит русский и не так основательно подготовится к тому, чтобы стать «чиновником», как в Москве. В пользу этого центра империи кроме прочего свидетельствует и то, что там пульсирует настоящая русская жизнь. Несомненно. Но в этом-то и вопрос, хотя, напротив, нет никакого вопроса в том, не более ли ценно войти в немецкую жизнь, учить немецкую науку от немецких преподавателей и общаться с этими замечательными балтийцами, которые все же несколько отличаются от чиновника-русского. Даже у замечательного Суворова очевидно влияние немецкого университета.

Вторник

Эстляндское и лифляндское рыцарство отправили депутации к императору, чтобы в отношении смешанных браков — дети от таких браков, как известно, должны были становиться греческими [185] Имеется в виду православное христианство. , что ущемляет Остзейские губернии, поскольку большое число эстляндцев и лифляндцев с момента учреждения православного епископства в Риге и проводимой в 40-е годы православной пропаганды, без рассуждения стали греческими, о чем теперь горько сожалеют — добиться от императора отмены того указа, по которому продолжается греческое крещение. Суворов был весьма против такой депутации. Господа же не послушались. Они прибыли сюда, но императором приняты не были. Он (Александр II — В.Д.) ответил им через Суворова: «я никогда не отменю этого», на что Суворов ответил: «(Ваше — В.Д.) Величество, скажите вместо «никогда не» — «не». Император: «Ну, хорошо, я не отменю этого». Это было передано Суворовым господам [186] В то время российское законодательство не допускало возможности перехода православных в инославие, в то время как обратный переход не только был дозволен, но и поощрялся. Браки православных с инославными, но не с иноверцами, допускался, но при условии венчания и крещения детей в православной вере. Вместе с тем, в 1857 г. в Прибалтике 98 человек подали заявления о желании вернуться из Православия в лютеранство. После рассмотрения этого ходатайства 44 обратившимся правительство разрешило такой переход. Эта мера противоречила основам российского законодательства, но соответствовала политике опоры на местное немецкое дворянство, которая проводилась до 80-х гг. XIX в. в Прибалтике, где протестантские общины имели привилегированный статус (см. подробнее: Алексий II (Ридигер), Патриарх. Православие в Эстонии. М., 1999. С. 256–258 ). 25 марта 1865 г. Александр II предоставил в Остзейских губерниях родившимся от смешанных браков детям свободу вероисповедания, но при Александре III и К.П. Победоносцеве официальная политика в религиозном вопросе в Прибалтике была ужесточена. . Весьма приятный человек. Барон не очень-то его любит, поскольку Суворов заботится о Риге и хотел бы провести железную дорогу предпочтительнее туда, нежели в Либаву. Теперь же Рига с помощью одного английского общества строит для своих интересов дорогу с Динабургом [187] Идея постройки железной дороги между Ригой и Динабургом принадлежала Рижскому биржевому комитету, приступившему в 1853 г. к ее строительству, однако вследствие отсутствия необходимого капитала общество Риго-Динабургской железной дороги первое время существовало фактически номинально. Планы Главного общества российских железных дорог по строительству железной дороги из хлебородных районов страны к Либаве вызвали опасения Рижского Биржевого Комитета в подрыве торгового значения Риги. Обращение генерал-губернатора Прибалтийского края А.А. Суворова в 1856 г. к императору в отношении государственной помощи в строительстве дороги было также поддержано главноуправляющим путей сообщения и публичных зданий Российской империи К.В. Чевкиным, после чего одобрено в начале февраля 1857 г. и самим Обществом. Переговоры Рижского биржевого комитета с польскими финансистами о софинансировании проекта оказались неудачными, напротив, с английскими финансистами дело пошло куда быстрее. Проект софинансирования строительства Риго-Динабургской железной дороги был поддержан в 1856 г. Лондонским Акционерным Обществом. В том же году в Ригу приехали первые английские инженеры для проведения проектировочных работ. Строительство железной дороги протяженностью 217 км. было проведено в короткие сроки: с 1858 по 1861 гг. .

Генерал Берг [188] Фёдор Фёдорович фон Берг (Friedrich Wilhelm Rembert von Berg). недавно вернулся из Финляндии и сразу же серьезно заболел. Английские квакеры собрали 20000 рублей серебром для обедневших жителей тех городов, которые были подожжены Нэйпиром [189] Имеются в виду действия во время Крымской войны английской эскадры в Балтийском море, главнокомандующим которой был назначен вице-адмирал Чарльз Джон Нэйпир. Наряду с открытым бандитизмом, поджогами, каперством англичане практиковали бомбежку городов. Так вследствие варварской бомбардировки были сожжены малозащищенные финские города Улеаборг и Брагестаад, где не было русских войск. Вместе с тем, их нападение на более укрепленные города Экенес, Ганге и Або окончились провалом. Испугавшись слухов о новой системе защиты подводными минами, разработанными академиком Б.С. Якоби, англичане не рискнули приближаться к крупным российским городам. Захват форта Бомарсунд на Аландских островах не изменил ситуацию в Балтийском море, и вскоре Нэйпир отказался штурмовать Свеаборг и Выбор, сославшись на отсутствие достаточных сил, что с негодованием было встречено в английском Адмиралтействе. В итоге в сентябре 1854 г. Нэйпир был снят с должности командира эскадры, отозван в Англию и отправлен в отставку. Невыразительные действия прославленного английского флота в Белом море, не рискнувшего штурмовать Соловецкий монастырь с несколькими пушками устаревшего образца и Архангельск со слабой системой защиты, и английского десанта, разорившего лишь несколько рыбацких деревушек, да и то потерпевшего поражение от отряда местных рыбаков недалеко от Мурманска, разогрело негодование в английском общественном мнении. .