Курд Шлёцер - Личная корреспонденция из Санкт-Петербурга. 1857–1862

Смятение стало еще больше из-за того, что вследствие сокращения армии все отставленные солдаты, которые, как ты знаешь, являются свободными людьми, вернувшись домой, хотят жениться, с чем помещики, естественно, просто так не согласятся. При этом плохие финансы, 739 миллионов банкнот, которые обеспечены 130 миллионами денежного резерва, подорожание и только лишь свободная (!) пресса, которая ругает все. Нигде нет здорового политического мнения, нигде нет человека, который может помочь; немцы , которые до последнего времени поставляли империи политических величин и государственных деятелей, вытеснены со всех позиций , дипломатические миссии нашпигованы молодыми славянами. Такой человек как Эверс должен, к удивлению всего здешнего дипломатического мира, сидеть, сложа руки, так как Горчаков не хочет ни одного немца — каждый глупец трубит о старике Нессельроде как о предателе, который извел Россию, и находится на австрийском денежном жаловании (!); Moskowit Погодин [514], более историк, нежели политик, подверг в своем очередном письме в «Норд» старого Нессельроде граду критики [515]. В русском театре вот уже две недели с необычайным успехом идет пьеса с названием «Свет не без добрых людей». Автор — некий Львов [516], чиновник в Uprawa; чиновники в этой пьесе без всяких церемоний совершенно заклеймены позором, но Гедеонов поставил пьесу спокойно. К тому же отставные, ничем не занятые, без средств к существованию офицеры. Один человек как, например, всемирно известный еще с Севастополя генерал Хрулёв [517]был уволен в отставку с (жалованием) 1500 рублей и говорит каждому: «Вот так, вот так обращается Россия со своими героями!» Довольно; спрашивается, что из этого выйдет? Только господа на самых верхах, как кажется, беззаботны и предаются детским играм. Великий князь Николай [518]с женой [519]и Михаил [520]с женой [521]вечерами напролет строят карточные домики! Это никакой не анекдот, поскольку я очень хорошо знаю кое-кого, кто был приглашен ими на эти увеселения.

Не обходится, конечно же, и без острот. «Vous croyez que la langue russe ne se prête pas à faire des calembourgs? quelle idée! Nous avons un livre qu´on apelle le Sswod: c´est toute une composition de calembourgs et de bons-mots [522]».

В 1862 г. будет праздноваться тысячелетие существования России, хотя все ученые против 862 года, как года основания. Ныне в Новгороде должен быть воздвигнуть монумент. Но какая легенда на памятнике? Нечестивые языки говорят следующее:

У Нестора в самом начале встречается фрагмент: «Земля наша велика и обширна, и обильна, но господствует в ней беспорядок» [523].

На памятник же должен быть помещен Рюрик, как он протягивает руку императору Александру II и молит его: «брат, земля наша велика и обширна, и обильна, но в ней господствует ужаснейший беспорядок».

Разговор двух крестьян:

Первый крестьянин: Итак, нас освободят?

Второй крестьянин: Да.

Первый крестьянин: Скажи мне, что делать нам после?

Второй крестьянин: Мне не ведомо.

Первый крестьянин: Значит, мы должны, вероятно, поубивать наших господ.

Второй крестьянин: Да, так думаю и я.

Первый крестьянин: Но у меня, правда, очень хороший барин.

Второй крестьянин: Да, и у меня.

Первый крестьянин: Ну, значит, слушай, хочу тебе тогда предложить: ты убьешь моего барина, а я твоего.

Второй крестьянин: Да, так мы и сделаем.

Император вынужден был недавно во время одной из своих охот переночевать в крестьянской хижине. Крестьянин, конечно же, вне себя от счастья, перекрестился, облобызал императору ноги. После он и спрашивает: «Скажи же, Батюшка, не скоро ли мы станем вольными?» В изумлении говорит император: «Ах, у тебя такой плохой господин?» Крестьянин кивает головой. Царь спрашивает: «Кто же тот дворянин, которому ты служишь?» Крестьянин: «я удельный крестьянин [524]».

Крестьянский вопрос несколько дней назад вступил в новую стадию. Дворянство из трех губерний: Виленской, Ковенской и Гродненской — некоторые говорят также и из Минской — по собственной воле объявили императору о своей готовности отменить крепостное право [525]. Крестьянам по подлежащей более детальному определению цене хотят передать в собственность их жилье и дать им некоторую часть земли в аренду; в обмен на это дворянство желает со стороны императора признания и гарантии их прав собственности на их поместья. Император все принял; через несколько дней должен быть опубликован указ. Поскольку еще не знают, как распорядятся крестьяне своей новоиспеченной свободой, губернатор тех провинций, генерал Назимов [526], получил приказ, стянуть все тамошние войска. Дворянство Петербургской губернии, кажется, готовится последовать этому примеру. Затем, как надеются в либеральных кругах, губернии присоединятся к этому одна за другой. Хотя это очень и спорно!

Уже несколько недель как прибыла депутация из Хивы и Бухары. Эти азиаты недавно были у Горчакова. В это же время подъехал и лорд Вудхаус. Глупый портье сказал ему: «у князя сейчас послы из Индии (!)». Этим, конечно же, был дан повод для сплетен.

Наша замечательная санная дорога просуществовала несколько дней. Мы уже давно ездим в дрожках.

Пожилой Лёвенштерн вновь играет в вист.

Хрептович отстранен от службы.

Представь себе: он получил в Лондоне от Горчакова следующую записку: «Je vous écris de mon lit. Dépêchez-vous de venir à St. Petersburg. C´est le désir de l´Empereur. Je suis trop souffrant, c´est pour cela que je ne vous écris plus [527]». Сбитый с толку, он показал ее Кларендону и Персиньи [528]. Оба ответили: Горчаков более не может править; министром иностранных дел должен стать Хрептович. В Берлине хитрый Бруннов укрепил его в этой иллюзии и сказал ему с насмешкой при отъезде: «Mon cher comte, je me recommande à votre bon souvenir [529]», хотя он отлично знал все обстоятельства и, возможно, уже за несколько месяцев до этого втайне договорился с Горчаковым об этом деле. В Варшаве Хрептович узнал тайну, что Бруннов должен в Лондон, а он вместо этого — в Берлин. Прибыв сюда, он был великолепно встречен императором, но объяснил, что в условиях режима Горчакова он не сможет принять пост в Берлине; хочет обратно в Лондон или совершенно уйти со службы. Прошло восемь дней. Между тем, он рассказывал всем своим здешним знакомым о разных разговорах с императором и министром. Это услышал последний, сообщил императору, который при расставании с Хрептовичем был также груб, как был добр при встрече — de sorte qu´il est maintenant coulé à fond [530]. Нессельроде в ярости.

Теперь ищут человека для Берлина и ведут переговоры с Будбергом [531]. В Вену, возможно, прибудет Балабин [532], предварительно, как Chargé d´affaires, но останется в Париже, поскольку Киселев [533]не сможет без него справиться на предстоящих конференциях. В Штутгарт назначен сын князя Орлова [534], в Ганновер — берлинский военный уполномоченный Адлерберг [535].