Елизавета Кишкина - Из России в Китай. Путь длиною в сто лет [litres]

17-го сентября, когда я был у Чжоу Эн-лай, он меня расспрашивал о том, где я работал после учебы в КУТВ, почему я теперь работаю в ИККИ, где сейчас находится Москвин [75] Псевдоним М. А. Трилиссера, секретаря Исполкома Коминтерна в 30-е годы. Арестован в 1938 г. ? Чжоу Эн-лай говорил, что т. к. Москвин был связан с Ягодой, то, наверное, Москвин уже арестован.

Далее Чжоу Эн-лай интересовался результатом следствия по делу Мифа, Мадьяра [76] Деятель венгерского и международного коммунистического движения. Работал в Китае в 20-е годы. , Ли Ли-сяна и др. Чжоу говорил, что ЦК КПК желает знать результат следствия, потому что эти люди долго работали в ЦК КПК.

Так что Ли Лисань, наверное, был прав, когда в 1939 году и позже утверждал, что своим освобождением он во многом обязан Чжоу Эньлаю.

Архивные документы говорят о том, что Чжоу принял живое участие в его судьбе и во время разбирательства в ИКК, которое состоялось в феврале 1940 года.

К этому времени партследователь Луканов подготовил «Заключение», в котором продолжал обливать Ли Лисаня всякой грязью, подчеркивая, что он, хотя быстро выдвинулся в рядах КПК благодаря своим способностям агитатора, «не оказался способным преодолеть пережитки мелкобуржуазной идеологии, которые проявлялись в разных формах на всем протяжении его партийной деятельности, а также в его личной жизни (!)». Снова прозвучали обвинения в «ультрарадикализме», «путчизме», «формальном отношении к полученному у т. Сталина уроку революционной науки», «неуважении к Коминтерну». Ли Лисаню приписывались «троцкистские взгляды», «распущенность, преступное легкомыслие и недобросовестность к порученному делу». Как пример приводились все те же «факты», которыми занимался НКВД. В частности:

В 1937 г. Ли Мин посетил несколько раз званые обеды у тогдашнего заведующего издательством Инорабочих, ныне арестованного Мениса. При этом Ли Мина не насторожили не только его собственные разногласия по вопросу о работе китайской секции Издательства, но также и воздержание от сближения с Менисом, которое проявили тт. Ван Мин и Кон Син [77] Кан Шэн. , не посетившие Мениса на его приглашение.

В «Заключении» не забыли упомянуть и меня:

Ли Мин не проявил достаточной партийной бдительности. Хотя и отпадает обвинение, выдвинутое против него в свое время китайскими товарищами в том, что он скрыл классово чуждое происхождение своей настоящей жены – дочери крупного русского помещика, поскольку Ли Мин сам очень поздно узнал об этом факте и немедленно сообщил об этом китайской секции, а также правильно поступил, когда посоветовал жене рассказать о своем прошлом комсомольской организации, в которой она состояла, но сам факт, что Ли Мин решил связать свою личную жизнь с человеком, о котором он не позаботился узнать подробнее, также характеризует политическую беспечность Ли Мина.

На основе всего этого делался такой вывод:

Ли Мин и по сегодняшний день не дал партии доказательств, что он понял до конца свои прошлые ошибки, что он извлек из них все уроки и что он способен на деле проводить правильную партийную линию.

Ясно, что при таком «Заключении» ИКК должен был тут же отклонить просьбу Ли Мина о восстановлении в партии. Но 9 февраля решение не было принято, заседания ИКК по этому вопросу продолжались 13, 15 и 19 февраля. В них принимали деятельное участие Чжоу Эньлай и Жэнь Биши, которые высказали свою особую точку зрения на оценку Ли Лисаня как политического деятеля и как человека, отличающуюся от той, что была представлена в «Заключении». В официальном протоколе ИКК записано:

Как сообщили в ИКК тт. Джоу Эн-лай и Чжен Лин, партийная деятельность Ли Ли-сяна на протяжении длительного срока и совместной с ним там работы не дает им доказательств для того, чтобы считать, что Ли Лисян окружал себя элементами, политически враждебными партии и революционному движению в Китае, что он имел близкие и личные связи с лицами, ставшими в процессе борьбы КПК крупными провокаторами. Он вместе с КПК вел активную борьбу против китайских троцкистов и правых оппортунистов, активно выступал в защиту СССР. В частности, во время конфликта на КВЖД в 1929 г. Ли Ли-сян требовал, против мнения правых в КПК, активной и вооруженной защиты СССР силами революционных организаций Китая.

Похоже, что благодаря принципиальной позиции Чжоу Эньлая и Жэнь Биши изменилась тональность окончательного варианта оргвыводов. И хотя многие формулировки «Заключения» были сохранены, но указывалось также, что «вместе с тем ИКК находит, что Ли Ли-сян за время его пребывания в рядах КП Китая проделал также и положительную работу».

ИКК не имеет прямых данных о связях Ли Ли-сяна с ныне разоблаченными врагами народа, занимавшими в период работы Ли Ли-сяна в Китае руководящие посты в ИККИ. Наряду с фактом, что один из таких врагов энергично вмешался на VI съезде КПК в 1928 г. в пользу избрания Ли Ли-сяна вновь членом ЦК [78] Имеется в виду муссируемое Мордвиновым утверждение, что Ли Лисань на VI съезде КПК был избран в состав ЦК благодаря Павлу Мифу. Ли Лисань всегда опровергал это утверждение. , ИКК установила, что Ли Ли-сян на деле вел активную борьбу с явными троцкистами в КП Китая.

Однако, как гласит китайская поговорка, рукой ноги не переломить. Чжоу Эньлай, конечно, не мог открыто пойти наперекор позиции Коминтерна, исключившего Ли Лисаня из партии. Ему пришлось сказать:

«Решение ИКК об исключении Ли Ли-сяна из партии является правильным, но вместе с тем ему (т. е. Ли Лисаню) следует дать возможность через год поставить вопрос о пересмотре решения, если за этот год он покажет себя положительно на практической работе».

Таким образом, постановление ИКК вышло как бы половинчатым: с одной стороны, подтверждалось решение от 25.02.1938 года об исключении Ли Лисаня из партии, благодаря чему ИКК «сохранил лицо». А с другой стороны, было решено:

Считать возможным через год рассмотреть вновь вопрос о партийном положении Ли Ли-сяна.

Конечно, это было не то, на что надеялся Ли Мин, полагавший, что справедливость должна быть восстановлена, и как можно скорее. Но тем не менее такое постановление давало реальную надежду. И ведь год – это не так уж и много. Значит, через год он сможет вернуться в ряды партии!

И Ли Мину ничего не оставалось, кроме как работать и ждать 1941 года.

И вот он наступил – сорок первый год. Никто не мог предполагать, что он станет зловещим.

Летом, в июне, у меня заканчивались выпускные экзамены в институте. В воскресенье 22 июня с самого утра мы собирались с Ли Мином поехать за город подыскать одну – две скромных комнатки, где можно было бы провести лето на природе.