Елизавета Кишкина - Из России в Китай. Путь длиною в сто лет [litres]

– Оппортунистов нам здесь не нужно!

На первых порах мы с мужем существовали за счет моей студенческой стипендии и скромного пособия – двадцать рублей, которые Ли Мину выдавал МОПР. Но муж не отказывался от продолжения попыток, и, наконец, одна из них увенчалась успехом: сработало письмо секретарю ИККИ Мануильскому, который отдал распоряжение, и в июне 1940 года Ли Мина снова взяли на работу в издательство «Иностранный рабочий» (теперь оно называлось «Издательством литературы на иностранных языках»). Конечно, уже не руководителем редакции, а простым переводчиком.

Снова он приходил на работу в прежнее здание на Зубовском бульваре, но знакомых лиц в китайской секции, да и вообще в издательстве почти не осталось. Менис, Лин Дашен, Чжан Бао, Юй Синчао, Цю Цзиньшань… Где они теперь? Взамен появились другие: Чэнь Чанхао, Шибанов (Сюй Цзефань), Гуйский (Чжан Сичоу).

Конечно, зековское прошлое, нерешенный партийный вопрос – все это бросало тень на Ли Мина. За ним пристально следили. Вот документ из его личного дела:

Отзыв секретаря партбюро Издательства литературы на иностранных языках от 10.10.1940.

Политически неустойчив. Самостоятельно редактировать не может, его переводы требуют тщательного политического контроля. Работает вновь в Издательстве с 20.06.1940 г. – переводчиком. В общественной жизни пока не участвует.

Как же он мог участвовать, если даже на массовые демонстрации 7 Ноября и 1 Мая, когда вся Москва выходила на улицы, его не допускали как «политически неблагонадежного»!

Люди от него отворачивались, даже шарахались в сторону. Дочь старого партийца Линь Боцюя, наша хорошая знакомая Линь Ли позже рассказывала, что ее и других китайцев предупреждали, чтобы они не общались с Ли Лисанем. Поэтому, завидев его на улице, она спешно переходила на другую сторону. Таким образом, человек без гражданства, лишенный членства в партии, Ли Мин стал политическим изгоем.

К счастью, руководительница китайской редакции, русская китаистка Цветкова оказалась порядочной, доброжелательной женщиной. У Ли Мина с ней сложились нормальные товарищеские отношения. В личном деле мужа в коминтерновском архиве есть такая интересная бумажка – действительно бумажка, узкая полоска с карандашными записями, сделанными чьей-то торопливой рукой. Конспект беседы с Цветковой о Ли Мине от 11 ноября 1943 года – такой отзыв дорогого стоил в те времена:

Работает хорошо. Много работает. Ошибок не было, в переводах нет. Помогает товарищам. Общ. жизнь – профорг.

Очень умный, культурный, живой, имеет более широкий кругозор. На собраниях выступает. Во время эвакуации проявил себя хорошо.

Да, несмотря ни на что, Ли Мин работал так, как он это умел – с полной отдачей, не щадя сил. В издательстве больше всего приходилось иметь дело с переводами политической литературы, классиков марксизма, но иногда давали переводить и художественную литературу, например, «Испытание» Аркадия Первенцева, «Русских людей» Константина Симонова.

Самым важным для Ли Мина в предвоенный период оставался вопрос с его партийностью. Встреча с Чжоу Эньлаем так и не состоялась – видимо, Чжоу понял, что этого делать не надо. За ним самим велась слежка. Об этом ясно говорит докладная записка, составленная Чжан Суйшанем (Сяо Чжаном) под названием «Заметки о беседах с тов. тов. Чжоу День [74] Настоящее имя – Мао Цзэминь, брат Мао Цзэдуна. и Чжоу Эньлай» в декабре 1939 года.

В этих «Заметках» Сяо Чжан сообщает со слов Чжоу Деня о различных высказываниях Чжоу Эньлая, расходящихся с установками ВКП(б) и Коминтерна или несущих в себе зерно критицизма. Например (сохраняю орфографию подлинника):

Вчера, когда я был у Чжоу Эн-лай, я задал ему ряд вопросов о внутрипартийном положении и о положении единого национального фронта, наконец задал ему самый щепетильный вопрос о борьбе с троцкистами. Чжоу Эн-лай говорил, что сейчас в Китае троцкисты не представляют собой опасности, у них нет группировки, они работают в гоминьдане и в “СС”. Поэтому вести борьбу с ними нет особого смысла.

15-го окт. с. г., когда тов. Шибанов прочитал цитату из статьи Ван Мина “Борьба против Компартии есть заговор японских захватчиков и китайских предателей и капитулянтов” он не согласился с точкой зр. Ван Мина, что так поставить вопрос, как его поставил Ван Мин, нельзя. (См. бюллетень № 254 от 5.8.39 г.)

Ссылается Сяо Чжан и на собственные беседы с Чжоу Эньлаем:

26 октября я был у тов. Чжоу Эньлай. В беседе со мной по вопросу о внешней политике СССР и положении на Западе тов. Чжоу Эньлай сказал: “…Они (китайцы) считают, что Ангия и Франция ведут справедливую войну против Германии за восстановление Польши. В Китае считают Германию и Советский Союз агрессивными по отношению к Польше. Далее говорят, что Советский Союз, который всегда считал вооруженное вторжение Германии в другие страны, как напр., в Чехоловакию, агрессивными действиями, но почему же он теперь не считает захват Германией Польши агрессивным актом. Вот этот вопрос сейчас возникает у каждого китайца. Все это может поколебать единый национальный фронт в Китае”.

(…) Показывая книгу Сталина, не так давно вышедшую из печати в СССР на китайском языке под названием “Марксизм и национальный вопрос” тов. Чжоу Эньлай сказал: “По-моему, в этой книге больше всего касается национального вопроса внутри СССР и меньше всего касается национального вопроса в международном масштабе”.

Сяо Чжан особо докладывает о том, что Чжоу Эньлай неоднократно расспрашивал его о судьбах китайцев, репрессированных в Советском Союзе (в те времена проявление внимания к репрессированным само по себе представляло компромат, чреватый последствиями):

28.10.39 г., когда я был у тов. Чжоу Эньлай, то он меня спросил, где и что сейчас делает Ван Жень-да – Август (бывший работник НКВД, арестован). Тов. Чжоу Эньлай говорил, что он – Август, каждый раз, когда тов. Чжоу приезжал в Москву, просил отправить его в Китай. Август, как говорил тов. Чжоу, уже больше 20 лет не бывал в Китае, он учился во Франции, потом приехал в Москву и учился в КУТВ, после этого был передан в распоряжение ГПУ. Если найдете его, говорит тов. Чжоу, то пусть зайдет ко мне. Далее, тов. Чжоу Эн-лай мне говорил, что когда он выйдет из больницы, то он намерен сходить в 4-е управление РККА и поговорить там по вопросу тех честных китайских коммунистов, которые в свое время были переданы ЦК КПК в распоряжение резиденции 4-го управления РККА в Шанхае. Но впоследствии эти резиденты оказались предателями, а китайские коммунисты остались верными партии и теперь просят восстановить их в партии.

И вот подтверждение, что Чжоу Эньлай действительно от имени ЦК КПК интересовался ходом следствия по делу Ли Мина. Сяо Чжан пишет: