Сергей Красиков - Возле вождей

Желая еще раз дать возможность т. Ворошилову использовать свой опыт на фронтовой работе, ЦК ВКП(б) предложил т. Ворошилову взять на себя непосредственное командование Волховским фронтом. Но тов. Ворошилов отнесся к этому предложению отрицательно и не захотел взять на себя ответственность за Волховский фронт, несмотря на то что этот фронт имеет сейчас решающее значение для обороны Ленинграда, сославшись на то, что Волховский фронт является трудным фронтом и он не хочет проваливаться на этом деле.

Ввиду всего изложенного ЦК ВКП(б) постановляет:

1. Признать, что т. Ворошилов не оправдал себя на порученной ему работе на фронте.

2. Направить т. Ворошилова на тыловую военную работу.

АП РФ. Ф. 3. Оп. 50. Д. 10. Л. 67-8. Копия.

Я встретился с К. Е. Ворошиловым, когда он был не железным и не медным, а скорее серебряным наркомом. Окончательно опростоволосившись на фронтах Великой Отечественной, первый маршал некоторое время пребывал в тени, но в марте 1953-го снова вышел на свет и был избран Председателем Президиума Верховного Совета СССР.

За время пребывания на посту Председателя Президиума Верховного Совета СССР К. Е. Ворошилов осуществил ратификацию ряда важнейших договоров, соглашений и протоколов, регулирующих отношения социалистической страны со многими государствами; о предоставлении займов и поставок товаров с Финляндией, об экономическом, техническом и культурном сотрудничестве с Афганистаном, Индией, Ираком; о торговле — с Канадой, Японией, Австрией и ФРГ.

В мае 1955 года в Варшаве был заключен договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между СССР и европейскими странами народной демократии.

Ради укрепления мира и дружбы между народами Ворошилов совершает поездки в Афганистан, Бельгию, Болгарию, Венгрию, Вьетнам, ГДР, Индию, Индонезию, Китай, Монголию, Непал, Польшу, Румынию, Турцию, Финляндию, Чехословакию.

В поездках Ворошилов заимствует лучший опыт не только по ведению народного хозяйства, политики и культуры, но перенимает и переносит на русскую почву и народные традиции других стран, которые к русским традициям не имеют никакого отношения.

Так, в Индии Клименту Ефремовичу пришлось по душе протокольно-ритуальные обряды при вручении послами верительных грамот. По утвердившемуся там ритуалу, послу перед вручением верительных грамот слоновьим шагом следовало промаршировать перед резиденцией президента, проследовать через длинный живой коридор салютующих мечами и алебардами военных и затем вручить верительные документы главе государства.

Старому кавалеристу так пришлась по душе показная мишура почестей, что он незамедлительно решил ввести и узаконить это новшество в СССР. Соответствующие службы стали срочно набирать команду почетного председательского кортежа из физически развитых, молодых, красивых и высоких офицеров. Я по лекалу подходил к лицам указанной категории и был зачислен в состав новобранцев. Претендентов отбирали по парам: блондина с блондином, брюнета с брюнетом, при этом обращалось внимание на сходство их фигур и лиц. Нас обрядили в жокейные камзолы с двумя рядами блестящих пуговиц, на левые бедра повесили сабли, на руки натянули лайковые перчатки, на головы фуражки с кокардами, и, как говорится, «пожалте бриться».

Гусары «бриться пожаловали». За два метра до подхода предполагаемого посла, они одновременно вынимали из ножен сабли, перекрещивались ими, вскидывали «под высь», резко опускали до уровня подбородка и механически дергали подбородки в сторону приветствуемого лица.

Может, до пенсии пришлось бы военным рядиться в камзолы с павлиньими перьями, если бы в России не было двух напастей: внизу — власть тьмы, а наверху — тьма власти. Узнал о нововведениях Ворошилова Первый секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущев, а узнав, решил подивиться — чого вин хочет? Продефилировал маршрутом посла мимо поедающих его глазами гусар, и на челе его блестящем не отразилось ничого. А коли не отразилось, значит, в блестящую голову вошли размышления, чого Климу подать: конституцию парадной империи или хрен с маслом. А так как ни того ни другого под рукой не оказалось, Хрущев изрек: «Лишнее это!» А если лишнее, значит, ндраву моему не препятствуй, и блажь была упразднена блажью. Очень разобиделся на друга Никиту Климент Ефремович, а виду Хрущеву не показал, ибо первой голове всегда виднее, как поступать голове второй. Однако и перед второй головой ой как много голов клонится. Явился Председатель Президиума в резиденцию. Поднялся на третий этаж на лифте и увидел, что пол лифта на три сантиметра не дошел до пола этажа.

Как это понимать? А понимать надо было как подготовленную диверсию: лифтер специально захотел, чтобы прославленный маршал зацепился ногой за пол, споткнулся и расквасил себе физиономию. И последовало:

— А подать сюда Ляпкина-Тяпкина!

Ляпкиным-Тяпкиным в данном случае стал постовой, который непонятно о чем думает в то время, когда на вторую голову подготавливается диверсия. Следовательно, диверсионный лифт следует подвергнуть осмотру и ремонту, а пока они будут производиться, Председатель решил подремонтировать свое здоровье, и не где-то там, а в Сочи. Отдыхает. Прогуливается. Впереди и по бокам — резвые мальчики, сзади — прикрытие. Расчувствовалась вторая голова и запела: «Боже, царя храни!» — так проникновенно, хоть на амвон ставь.

А навстречу влюбленная парочка приближается:

— Дед, ты не поп? — интересуется кавалер.

Поперхнулся дед, слова поперек горла ребром встали, ни охнуть, ни продохнуть. Едва выдохнул:

— Что ты сказал?

А молодой петушок вредничает:

— Я спрашиваю, ты не поп?

У деда глаза расплакаться хотят от обиды, и уж тогда не кукарекать долго петушку.

Охранник, предвидя это, подхватывает хахаля под крылышко и шипит:

— Извинись сейчас же.

— Чего это я должен извиняться! — боченится петушок.

— Извинись, говорят, — наседает чекист. — Ты Ворошилова, Председателя Президиума Верховного Совета СССР, обидел. Представляешь, чем это для тебя может кончиться.

— Ты хочешь сказать, что этот сморчок — дед Ворошилов? Ну удивил! Ворошилов стройный боевой маршал. Подтянутый. Бравый. А этот…

— Приглядись, балда! — настаивает охранник. — Или всю жизнь жалеть станешь.

Присмотрелся петушок.

— Зина, — подругу спрашивает, — похож он на Ворошилова?

А Ворошилов бочком идет, бычком глядит и делает вид, что разговор его не касается.

Зина кладет подбородок на плечо хахаля, прикладывает руку козырьком — и в голос:

— Господи! Климент Ефремович, здравствуйте. Как чувствовать себя изволите?

А Ефремович все еще в прострации пребывает. Ибо не приучен ни с того ни с сего по мордасам получать.