Николай Борисов - Михаил Тверской

На переяславском съезде был достигнут временный компромисс между основными политическими фигурами Залесья. Полагают, что Андрей Городецкий запретил своему единственному наследнику, сыну Михаилу, начинать интригу против дяди — Михаила Тверского. Слишком неравны были силы сторон. Однако за эту лояльность Михаила Городецкого его отец ещё при жизни настроил своих бояр, а также своих доброхотов в Орде на поддержку Михаила Тверского в качестве соискателя великого княжения Владимирского. В свою очередь, Михаил Тверской обещал признать вотчинные права Михаила Городецкого на его удел, который при желании можно было рассматривать и как часть великого княжения Владимирского.

Окончив дела, князья по обычаю сели пировать. Москвичи выставили угощение, гости сдержанно похваливали, из осторожности предпочитая блюда, приготовленные в собственной кухне. Отравление соперника было обычным делом в Орде и Византии. Но случалось оно и среди Рюриковичей. Так погиб, например, в Киеве один из сыновей Юрия Долгорукого Глеб. Ходил упорный слух, будто и сам «основатель Москвы» был отравлен там же на пиру у сборщика податей Петрилы...

Вспоминая старую пословицу — «худой мир лучше доброй ссоры», хозяева Руси разъехались по осыпанным осенним листом дорогам в свои уделы. И каждый тяжко вздыхал при мысли о том, сколько тревог готовит ему завтрашний день...

Итак, 5 марта 1303 года внезапно умер младший из сыновей Александра Невского — Даниил Московский. Но и старший брат не заставил себя долго ждать. 27 июля 1304 года Андрей Городецкий скончался. Князя похоронили в его удельной столице — Городце на Волге. Там, над волжским простором, Андрей построил церковь во имя Михаила Архангела. В её стенах он и обрёл вечный покой.

В результате этих двух утрат Михаил Тверской неожиданно для себя вышел на первое место по неписаной «табели о рангах» сообщества потомков Всеволода Большое Гнездо. Его ждал золотой владимирский венец. Кажется, он и не думал о такой судьбе. Михаил Тверской — каким мы видим его — был редкий тип князя-философа. В нём не было мелкого честолюбия. К тому же он знал, какой ценой приходилось платить соискателям владимирского трона за удовольствие слышать своё имя на великой ектенье. И зная цену верховной власти, он часто повторял слова Екклесиаста: «Лучше горсть с покоем, нежели пригоршни с трудом и томлением духа» (Еккл. 4:6).

Но жизнь устроена так, что однажды вступив на тот или иной путь, человек уже не может с него сойти. Множество больших и малых причин удерживает его в привычной колее. Закон этот в равной мере предписан крестьянину и ремесленнику, священнику и воину, бездомному бродяге и великому князю. Только уйдя из этого мира в мир иной — не загробный, но «застенный», монастырский, — человек может изменить свою жизнь. Но такой поворот посилен лишь очень немногим. Князь Михаил Тверской был не из их числа. Мать воспитала его как правителя. В его жилах текла «голубая кровь» Рюриковичей, кровь великого Всеволода Большое Гнездо. Наконец, он чувствовал ответственность перед Богом за своих подданных. Он мог своей властью спасти от гибели или ордынского плена тысячи людей. Это был его долг как христианского правителя. Ради всего этого Михаил Тверской согласился взять на себя тяжкое бремя верховной власти в Северо-Восточной Руси. Но очень скоро он убедился в том, что одного его согласия мало. Необходима борьба...

Известно, что брачные союзы русских князей были пунктиром союзов политических. Но говорить об этом избегали. На ком был женат Даниил Московский — неизвестно. Но известно, что эта достойная женщина стала матерью пяти сыновей.

Источники умалчивают о дочерях Даниила. Но более чем вероятно, что отец пятерых сыновей был и отцом нескольких дочерей. Историки восполняют это молчание своими предположениями (81, 5; 39, 163).

Пять сыновей Даниила летописец перечисляет в следующем порядке: «Сего сынове: Юрьи, Александр, Борис, Иван, Афонасей» (17, 174). Впервые мы видим их вместе — метафорически, на исторической сцене — у гроба отца. Здесь они клялись исполнить его последнюю волю, изложенную в завещании...

Важнейшим делом любого тогдашнего князя было составление завещания. Движимое и недвижимое имущество следовало разделить между наследниками так, чтобы не вызвать распри или обиды. Это была своего рода головоломка, над которой князья проводили бессонные ночи. Существовали разнообразные прецеденты решения этого вопроса. Одни полагали, что главное — справедливость. Ради неё следует разделить всё поровну между сыновьями. Другие, напротив, считали полезным наделить старшего сына львиной долей наследства, чтобы обеспечить ему безусловное силовое превосходство над братьями и тем снять угрозу усобицы. Особая доля полагалась княгине-вдове. После её кончины эта доля шла в раздел между сыновьями и дочерями. Отдельно рассматривалась тема приданого, которое следовало дать за дочерями при замужестве. Наконец, в завещании князь оговаривал тему должников: кто сколько должен княжескому семейству и как разделить этот долг, когда он будет возвращён.

Историки горько сетуют на то, что завещание Даниила до нас не дошло. Однако есть основания думать, что эта «пропавшая грамота» представляла собой весьма оригинальный по содержанию документ. Даниил не стал делить своё княжество на пять уделов по количеству сыновей. Он оставил хозяином старшего сына Юрия, приказав младшим братьям слушаться его во всём. Со временем — например к женитьбе — Юрий мог дать братьям уделы, убедившись в их преданности. За наличие таких распоряжений в духовной Даниила говорит тот факт, что ни один из братьев практически не упоминается в летописях с указанием на удел — Можайский, Коломенский, Звенигородский и т. п.

Трудно сказать, в какой мере удачным оказалось это предполагаемое распоряжение Даниила. Летописи отмечают ссору между братьями и бегство Бориса и Александра в Тверь в 1307 году. На другой год летопись сообщает о кончине Александра. Потеряв одного из своей компании, братья Даниловичи сплотились и в дальнейшем выступали как один сжатый кулак. По-видимому, распоряжения Даниила подкреплялись хорошим воспитанием, которое он дал своим детям. Наказы родителей в этой семье имели силу закона. И наказы эти были не только морального, но и политического свойства. Главным же среди конкретных наказов Даниила был наказ Юрию относительно притязаний на великое княжение Владимирское. О содержании этого наказа можно только догадываться. Догадка наша состоит в том, что Даниил велел сыну на первом этапе вести двойную игру: просить великое княжение Владимирское, но, максимально подняв цену, уступить золотой венец Михаилу Тверскому (46, 92).