Билл Клинтон - Моя жизнь

Заявление республиканцев о том, что моя экономическая программа приведет к катастрофе, было вполне предсказуемо. Они подчеркнули, что она «ликвидирует рабочие места» и будет «поездкой только в одном направлении — к спаду». Республиканцы ошиблись. Наш гамбит с рынком облигаций по своей эффективности превзошел самые смелые ожидания, обеспечив снижение процентных ставок, значительный рост курсов акций и бум в экономике. Как и прогнозировал Ллойд Бентсен, самые богатые американцы начали получать назад свои деньги, которые они уплатили в виде налогов, и еще более значительные прибыли в виде доходов от инвестиций. Среднему классу деньги, заплаченные в виде налога на бензин, стали возвращаться за счет уменьшения ставок ипотечного кредита и снижения процентов по кредитам на приобретение автомобилей, займам для студентов и кредитным картам. Рабочие семьи с умеренными доходами получили выигрыш сразу благодаря налоговому кредиту на заработанный доход.

В последующие годы меня часто спрашивали, какая новая великая идея была положена мною и моей экономической командой в основу разработки экономической политики. Вместо того чтобы давать сложные объяснения о стратегии, основанной на соотношении ситуации на рынке облигаций и в сфере сокращения дефицита, я всегда давал ответ, состоявший из одного слова: «арифметика». Американскому народу более десяти лет внушали, что его правительство — ненасытное чудовище, поглощающее налоги с его тяжело заработанных долларов таким образом, что от этого нет никакого толку. Затем те же самые политики, которые так говорили и обеспечивали снижение налогов, чтобы уморить голодом злое чудовище, полностью изменили свою позицию и теперь расходуют средства на свое переизбрание, создавая ошибочное впечатление, что избиратели могут получать помощь на основе программ, за которые они не заплатили, и что единственная причина больших дефицитов — расходы на помощь иностранным государствам, социальное обеспечение и другие программы для бедных людей, составляющие незначительную часть всего бюджета. Расходы на «них» — это плохо; расходы на «нас» и снижение налогов для «нас» — хорошо. Как часто говорил мой друг сенатор Дейл Бамперс, консерватор в вопросах финансовой политики: «Дайте мне возможность выписывать чек на 200 миллиардов долларов в год на самые неотложные нужды, и я тоже покажу вам, как можно хорошо жить».

Мы вернули в бюджет арифметику и избавили Америку от плохой привычки. К сожалению, хотя экономический эффект начал сказываться сразу, люди некоторое время этого не ощущали. Тем временем мои друзья-демократы и я несли на себе всю тяжесть неприятия этой программы общественностью. Я не мог рассчитывать на благодарность. Никто не любит ходить к дантисту, даже когда возникает абсцесс из-за больного зуба.

После принятия бюджета в Конгрессе начались августовские каникулы, а я с большой радостью уехал вместе с семьей в отпуск на две столь необходимые недели на остров Мартас-Виньярд. Вернон и Энн Джордан устроили для нас отдых в коттедже, принадлежавшем Роберту Макнамаре, на берегу залива Ойстер Понд.

Однако перед отпуском меня ждала неделя напряженной работы. 11 августа я назначил армейского генерала Джона Шаликашвили преемником Колина Пауэлла на посту председателя Объединенного комитета начальников штабов. Шаликашвили должен был занять этот пост после истечения в конце сентября срока полномочий Пауэлла. Шали, как все его называли, начал служить в армии как призывник и, прежде чем достичь столь высокого служебного положения, прошел долгий путь в вооруженных силах. Он был, в частности, командующим силами НАТО и американскими войсками в Европе. Шали родился в Польше, в семье выходцев из Грузии, входившей в то время в состав бывшего Советского Союза. До революции в России его дедушка был генералом царской армии, а отец — офицером. Когда Джону было шестнадцать лет, его семья переехала в Пеорию, штат Иллинойс, где он самостоятельно выучил английский язык по фильмам Джона Уэйна. Я считал, что Шали — именно тот человек, который должен возглавить наши вооруженные силы в период после холодной войны, особенно учитывая все проблемы, существующие в Боснии.

В середине месяца мы с Хиллари вылетели в Сент-Луис, где я подписал законопроект о мерах по оказанию помощи населению в связи с наводнением в районе реки Миссисипи. В результате этого колоссального стихийного бедствия река в своем верхнем течении затопила берега повсюду — от Миннесоты и Северной и Южной Дакоты до штата Миссури. Церемония подписания законопроекта состоялась во время моего третьего посещения затопленных районов. Фермы и предприятия были разрушены, а некоторые небольшие города, находившиеся в долине, где уже сто лет происходят наводнения, — полностью смыты водой. Во время каждой из поездок я восхищался тем, как много граждан со всей Америки приехали сюда, чтобы оказать помощь пострадавшим.

Затем мы вылетели в Денвер, где принимали прибывшего в США Папу Римского Иоанна Павла II. У меня состоялась плодотворная встреча с Его Святейшеством, который поддержал нашу миссию в Сомали и мое стремление более энергично действовать в Боснии. После окончания нашей встречи он любезно принял всех католиков из числа сотрудников Белого дома и агентов Секретной службы, которые прибыли в Денвер вместе со мною. На следующий день я подписал мой первый крупный закон в сфере экологии «Об охране природы штата Колорадо», на основании которого была обеспечена охрана более чем 600 тысяч акров государственных лесов и общественных земель, входивших в национальную систему природных ресурсов.

Затем я отправился в Талсу, штат Оклахома, чтобы обсудить проблемы здравоохранения с моими прежними коллегами по Национальной ассоциации губернаторов. Еще не высохли чернила, которыми была написана бюджетная программа, а я уже хотел начать работу над реформой системы здравоохранения и полагал, что губернаторы могут мне в этом помочь, поскольку возраставшие расходы на программу «Медикэйд», медицинское страхование работников государственного сектора и медицинское обслуживание незастрахованных граждан ложились тяжелым бременем на бюджеты штатов.

Девятнадцатого августа, в день, когда мне исполнилось сорок семь лет, я объявил, что Билл Дейли из Чикаго станет председателем нашей целевой группы по подготовке Североамериканского соглашения о свободе торговле (НАФТА). За шесть дней до этого, как я и обещал во время предвыборной кампании, мы заключили дополнительные соглашения с Канадой и Мексикой о рабочей силе и правах в области защиты окружающей среды, а также договор, защищающий наши рынки от наплыва импорта. Теперь, после подписания этих документов, я был готов сделать все возможное, чтобы Конгресс утвердил НАФТА. Я считал, что Билл Дейли идеально подходит для того, чтобы возглавить кампанию за утверждение этого важного документа. Билл был юристом-демократом из самой знаменитой семьи чикагских политиков; его брат занимал пост мэра города, как до этого их отец, и у него сложились дружеские отношения с руководителями нескольких профсоюзов. Борьба за утверждение НАФТА Конгрессом будет сильно отличаться от сражений за принятие бюджета. Это соглашение поддержат многие республиканцы, и нам придется найти достаточно демократов, чтобы преодолеть возражения АФТ-КПП.