Суад Мехеннет - Мне сказали прийти одной [litres]

Как я узнала, именно этого человека отправился послушать Перо.

– Он сказал мне, что вернется на следующий день, но так и не вернулся, – сказала Багика, снова начиная плакать.

Весь день семья пыталась дозвониться до мальчика. Они обзвонили его друзей, спрашивали, где он может быть, но никто этого не знал.

На следующее утро у Багики зазвонил мобильный.

– Это был Перо, – рассказывала она. – Я спросила его, где он находится, и он сказал, что в Сирии.

Сестры Перо начали подвывать, и Митко вскочил и выбежал из комнаты. Я подозревала, что он не хочет, чтобы мы заметили, что он тоже плачет.

Я спросила, получали ли они еще какие-то вести от Перо.

– Да, иногда он оставляет мне сообщения в WhatsApp.

– Вы знаете, с кем он?

– Нет. Он говорит только про какого-то эмира, который решает, когда он может пользоваться телефоном.

– Чем они заняты целыми днями? – спросила я.

– Он сказал, что там есть шейх, который говорит с ними об исламе, им показывают видеозаписи и фотографии погибших сирийцев, ну знаете, людей, которых убил этот… Как его там зовут? – запнулась Багика.

– Асад?

Она кивнула. Багика рассказала, что дома они не слишком часто разговаривали о политике и международном положении. Но примерно пять месяцев назад у Перо неожиданно появился стойкий интерес к Ближнему Востоку. Он даже попытался отрастить бороду, но дело кончилось только мягким пушком на его щеках.

Багика сказала, что они с друзьями каждый день встречались, чтобы помолиться в мечети, а оттуда небольшими группами расходились по домам, чтобы заниматься. Также мальчики работали на стойках в центре города, раздавая прохожим Кораны и приглашая людей побольше узнать об исламе.

Я спросила, что родители собираются делать.

– Знаете, я ведь журналистка, а не служу в полиции, – напомнила я.

Они сказали, что обращались в полицию, но им сказали, что сделать практически ничего нельзя.

– Но мы не можем просто сидеть здесь и ничего не делать! – воскликнул Митко. – Ведь речь идет о моем ребенке!

– Перо что-нибудь говорил о возвращении в Германию?

– Нет, но, кажется, его эмир всегда читает сообщения, прежде чем сын их отошлет, – сказала Багика.

«Конечно, читает», – подумала я.

Они не хотят, чтобы рекруты выдали их точное местоположение. Я тоже точно не знала, где находится Перо, но понимала, что времени осталось мало. Когда «религиозное обучение» закончится, мальчиков пошлют в тренировочный лагерь, где ему предстоит выбрать, станет ли он боевиком или террористом-смертником, готовящимся умереть мученической смертью.

Я не хотела говорить об этом родителям, но предложила написать о деле их сына, а, работая над этой статьей, я, возможно, смогу задать властям вопросы о том, что они собираются делать, или поспрашивать своих источников на турецко-сирийской границе или в других местах, не слышали ли они, где может находиться Перо.

– Помню, ты уже как-то писала об этом проповеднике, который пытался понизить радикальность, о том, который еще выглядит, как Усама бен Ладен, – сказала моя подруга Серс. – Пожалуйста, не могла бы ты с ним связаться? Может быть, он сможет помочь.

Я знала, кого она имеет в виду, и не смогла сдержать улыбку.

– Лучше тебе не говорить ему, что он похож на бен Ладена, – сказала я.

Я добавила, что не могу дать им его номер телефона, не спросив у него разрешения, но, если они хотят, могу дать их номера ему. Они согласились.

Прежде чем я ушла, Митко высказал свою последнюю просьбу:

– Суад, если мы решим поехать на турецко-сирийскую границу, может быть, ты поедешь с нами?

Я знала, что не могу. Немецкие власти велели мне держаться подальше от этого места.

– Посмотрим, – сказала я.

Я объяснила, что все это зависит от моих редакторов и что, скорее всего, я попрошу второго репортера поработать со мной над статьей. Если понадобится ехать на границу, а я не смогу этого сделать, возможно, поедет мой коллега.

Выйдя из квартиры, я сразу послала смс Хешаму Шаше, также известному как Абу Адам, тому самому имаму, которого упомянула Серс. Когда-то он был журналистом, а теперь путешествовал по всему миру, выступая с проповедями против группировок боевиков, и работал совместно с немецкими властями, чтобы убедить молодых людей не вступать в них. Я собирала о нем сведения несколько лет назад. Он сразу же перезвонил семье Перо.

Следующий мой звонок был бывшему коллеге Питеру Финну, который теперь стал редактором отдела национальной безопасности в «Вашингтон пост». Он пытался меня снова привлечь к регулярному сотрудничеству со своей газетой, но я все еще писала статьи по одной, а не работала на контракте. Он согласился, что мне стоит написать статью про Перо для «Пост», но сказал: «Ты должна держаться подальше от турецко-сирийской границы. Я не позволю тебе туда сейчас поехать». Вдобавок к предупреждению немецкой разведки американские чиновники откуда-то выкопали в приграничном регионе возможную угрозу для моей жизни, о чем сообщили адвокату «Нью-Йорк таймс», который уже передал информацию мне.

Я сказала Питеру, что источник из группы бывшего рэпера Абу Талха сообщил мне, что беспокоиться не о чем.

– Ну хорошо, раз он так говорит, – ответил он. – Но ты не поедешь на место событий.

Питер связал меня с Майклом Бирнбаумом, начальником отделения «Пост» в Германии, который согласился, что об этой истории надо написать как можно быстрее. Также перезвонил Абу Адам, сказав, что навестит родных Перо на следующий день. Мы с Майклом договорились, что встретимся с ним там.

Тем временем я узнала от своего источника в службе национальной безопасности Германии, что Перо покинул Турцию в составе группы из двадцати двух молодых людей, где было по крайней мере еще четверо подростков. Как и Перо, большинство из них родились в Германии и происходили из семей иммигрантов. «Они купили дешевые билеты на самолет из Франкфурта в Анталию, а там, скорее всего, кто-то забрал их и отвез в Сирию», – сообщил один из моих источников.

Хотя я не была удивлена, услышав все это, но никогда не могла представить, что такое случится с кем-то, кого я знаю лично. Я знала, что родители и другие родственники часто не понимают, насколько серьезной может быть ситуация. Наставники детей часто настраивают их не доверять родителям, потому что они не следуют исламу «в правильном толковании».

Сейчас, в разгар разрушительной гражданской войны, в Сирии было множество лагерей, где боевики тренировали таких молодых людей, как Перо, приезжавших со всего мира. Пока родители мальчика – как и множество других родителей – думали о том, как бы вернуть своего сына, я задавалась вопросом, не промыли ли ему еще мозги настолько, что он, если вернется, может представлять угрозу свой семье и всем окружающим.