Славчо Трынский - Не так давно

Стало еще тяжелее, когда мы вступили на круто сбегающие вниз горные луга. На влажной траве невозможно сохранить равновесие, люди то и дело падали. Некоторые это делали так, что остальные не могли удержаться от смеха. А вот упавшим было не до веселья: в холодную ночь в горах не слишком уж приятно идти в мокрой одежде.

Начало светать. Пора искать укрытия в лесных зарослях, а поблизости — никакого леса. Все равно надо до него добраться, покуда совсем не рассвело.

Мы спустились в какое-то ущелье. Его окружали высокие, покрытые мхом сосны. Десятки огромных стволов валялись на земле, словно павшие в кровавой битве великаны. С точки зрения обороны, место — совсем неудобное. Не годилось оно и на случай вынужденного отхода. Но зато обеспечивало великолепную маскировку. А мы ведь не обнаружили ни малейших признаков того, что враг напал на наш след.

Я решил дать бойцам отдых, но предупредил, что через три часа двинемся дальше. Все примостились там, где их застигла команда. Наступила мертвая тишина. Только порой слышалось покашливание часовых.

Три часа промелькнули быстро, и колонна снова в пути. Перед нами открылись обширные луга. Тут тебе и щавель, и дикий лук. Бойцы срывали их и жевали на ходу. Ну а те, кто более предусмотрителен, складывали в вещмешки, запасались на весь день.

Небо нахмурилось. Пошел мелкий дождь. Тяжелые тучи нависли над лесом, цеплялись за верхушки деревьев. Стало мрачно и таинственно. Куда-то попрятались птицы. Даже зловещих воронов устрашила эта мертвящая обстановка. Колонна не останавливалась. Она шла и шла.

Снова начался подъем. Трудно карабкаться на крутой склон, но чем выше мы забирались, тем реже становились облака, слабее дождь. Горизонт вдруг отодвинулся. Примерно в километре от нас забелело какое-то строение: либо охотничий домик, либо туристская хижина. Мы не ошиблись. Моис объяснил, что это — турбаза «Македония», он тут не раз ночевал во время путешествий по Риле.

На турбазе не уцелело ни одной двери, ни единого окна — полицаи постарались, чтоб партизаны не смогли ею воспользоваться.

Я распорядился провести поверку, выставить охранение, и мы расположились передохнуть. Одни сели, другие легли и, несмотря на холод, мгновенно уснули. Около дома навалило много снега, твердого, будто камень. Он легко держал на себе даже самых грузных партизан. Белчо — и тот не проваливался.

По словам Моиса Аврамова, мы находились недалеко от Разлога. Это обнадеживало: возможно, легче станет со снабжением и скоро удастся установить контакт с разложскими партизанами. Здесь мы простились с товарищами из Батака — Серафимовым, Пунчевым и Василевым — и радистами Царвулановым и Пейчевым. Батачане хорошо знали свой дальнейший маршрут, они мы надеялись, и доставят в Пловдив с большим нетерпением ожидаемую партийным руководством рацию, о которой оно по разным каналам уже было извещено.

Эта группа отправилась в путь до того, как бригада покинула окрестности турбазы. Мы сочли необходимым проделать это незаметно для бойцов тем более, что бригаду покинуло немало людей и поэтому следовало особенно тщательно соблюдать конспирацию. Однако не столько отсутствие группы, сколько отсутствие Белчо привлекло к себе внимание бойцов.

— Где же Белчо, где он, наш профессор? — спрашивали они друг друга. В продолжение всех этих дней и ночей бойцы с интересом наблюдали за умным животным, привыкли к нему.

— Жаль, добрый был конь! — говорили они, предполагая, что тот или потерялся, или не выдержал голода.

А Белчо вовсе и не потерялся, и голод его не сморил. В это время он вместе с товарищами из Батака и радистами выполнял свою миссию. Тихо, будто понимая, что своим фырканьем он может выдать присутствие группы с рацией, Белчо осторожно шагал по горным тропам, которые вели в долину реки Места. Где-то там коварный враг затаился в засаде. Белчо погиб, а бойцы рассеялись в разные стороны.

До того как рассвело, мы преодолели одно очень опасное место. Тропа вывела нас к высокой островерхой скале, скованной льдом. Пришлось съезжать с нее, будто на санках. Этот стремительный спуск гасили заросли на опушке лесочка, что рос у подножья скалы. Возле него бурлила речушка, выбивавшаяся прямо из скалы.

Удобнее всего дальше идти по берегу речки. Ложе ее устилало множество округлых камней. Поток бился о них, пенился, огибал и стремился дальше, к Разложской долине. Вслед за потоком двигалась и наша колонна. Мы тоже перебирались с камня на камень, обходили неудобные места, спешили выйти к какому-нибудь селу.

Однако село оказалось настолько далеко, что нам бы не хватило времени вернуться потом в лес.

Поэтому решили и этот день провести впроголодь, надеясь, что хоть вечер принесет нам что-нибудь приятное. Все думали и говорили только об одном — откуда раздобыть хлеба.

С небольшой поляны, где расположилась бригада, как на ладони, видны были зеленые окрестности Разлога и Банско. По равнине змейкой вилась река Места. У подножья Рилы, Родоп и Пирина [20] Рила, Родопы и Пирин — три крупных горных массива, которые в описываемых автором местах близко подходят друг к другу. и на равнине поднимались к небу дымки десятков сел, только что пробудившихся от сна. Что это за села, мы не знали. Надеялись, что нам поможет сориентироваться Фердинанд Пудев (он был из этих мест — из села Градево Разложской околии), чью жизнь мы пощадили. Получилось, однако, что он — в недавнем прошлом учитель, исколесивший этот район, — был не в состоянии этого сделать. В самом деле не знал или нарочно темнил, вынашивая какой-то тайный план? От анархиста всего можно ждать…

После того как с Пудевым у нас ничего не вышло, товарищ Болгаранов собрал в сторонке командование бригады, чтоб обсудить наши дальнейшие планы. Сейчас был самый удобный момент попробовать связаться с разложскими партизанами.

Неподалеку от нас сидела группа бойцов. Они разговаривали весьма возбужденно, из чего можно было заключить, что случилось какое-то происшествие.

— Не может быть, не допускаю такого! — говорил соседу партизан из радомирского села.

— Допускаешь ты или нет, это другой вопрос, — с возмущением ответил тот, — а факт-то вот он: Сашо нет среди нас, а раз так — значит, он сбежал.

Сашо, о ком шла речь, — паренек из села Извор Радомирской околии. Он присоединился к бригаде, когда мы проходили лесом возле села. Сашо пас там скотину. Заметив в колонне своих одноклассников, он бросил стадо и пошел с нами. Взял да и пошел. А потом — как всякий случайный попутчик, — когда ему вздумалось, так же легко нас и покинул. Если бы просто передумал, это еще полбеды. Но он, как оказалось, решил сдаться врагу.

Целый день бригада была начеку. Никто не имел права считать бегство парнишки простым дезертирством. Всякий должен был предусмотреть и наихудший вариант. Весь день провели мы в ожидании жандармов или солдат. Однако до сумерек ничего не произошло.