Славчо Трынский - Не так давно

— Что мы собой представляем? Ничто! Жизнь наша чернее, чем у этого черного воронья. Вечные облавы и засады, шагу невозможно ступить спокойно. Не лучше ли законспирироваться где-нибудь и отсидеться подольше…

— Что-о, отсидеться? — накинулся на него Стефан. — Значит, ты рекомендуешь спрятаться от народа, зарыться в землю и ждать когда кто-то поднесет нам готовенькой свободу?! Мы так не думаем, а тому, кто не способен сносить трудности, лучше к нам не соваться. Мы тебя силком не тащили к себе — ты сам пришел, так и прекрати свою болтовню насчет облав-засад, ты нас все равно не поколеблешь.

Гнев Стефана испугал Цветкова. Он почувствовал, что коса нашла на камень, и замолчал. Но молчание его вовсе не означало согласия.

В плане деятельности отряда был один невыполненный пункт: мы еще не покарали сборщика налогов Цоньо Йорданова из села Ярловцы, а это значило, что приговор должен быть приведен в исполнение в самое ближайшее время. Пока мы с Делчо были в Софии, Денчо и Стефан решили организовать его поимку или ликвидацию.

После казни старосты Тричкова Цоньо Йорданов предпринял попытку переселиться в Трын, но Драгулов и Байкушев не разрешили ему этого, потому, мол, что бегство его плохо отразится на остальной местной администрации, и он вынужден был остаться в селе. Хотя сборщик налогов давно уже не спал дома и его охраняли заместитель старосты и собственный сын, это его не спасло.

Двадцать восьмого июля на рассвете наши парни заняли позицию в недостроенном доме на окраине Ярловцев, как раз у самой дороги, по которой обычно возвращался Цоньо Йорданов. Дом был необитаем, но ребята на всякий случай забрались на чердак. Тут они провели целый день. Когда стрелка часов приблизилась к шести, Денчо и Стефан осторожно спустились на первый этаж, а Цветков остался на чердаке. С ним был и рюкзак с яблоками, которые они набрали ночью в лешниковских садах. Не соображая, что делает, он швырнул несколько огрызков яблок через слуховое оконце. Огрызки упали возле какой-то влюбленной парочки, которая уединилась на лужайке рядом с домом, и привлекли ее внимание. Молодые люди решили, что за ними кто-то следит, и подняли крик. Денчо и Стефан встревожились. Они решили, что их присутствие раскрыто, и замерли. Когда же они поняли, что причина криков — яблочные огрызки, Денчо поднялся на чердак, предупредил Цветкова и велел ему спуститься вниз.

На дороге со стороны Эрмы показалась двуколка сборщика налогов. Она быстро приближалась к околице села. Откормленная лошадь легко везла трех человек. В двуколке сидели сборщик, заместитель старосты — его телохранитель, и его сын, который правил лошадью.

Наше письменное предупреждение Цоньо Йорданову встревожило его родных и друзей. Брату Йорданова минувшей ночью приснился дурной сон. Будто его укусила в правую ногу гадюка и вытекло много крови. По толкованию сонника, лежавшего под подушкой, означало, что умрет кто-то близкий. Веривший в сны человек безо всякого колебания решил, что плохое случится именно с Цоньо, и попытался сообщить ему по телефону, чтобы тот не возвращался домой. Но было уже поздно, Цоньо Йорданов был уже в пути.

Двуколка поравнялась с домом. В это время Стефан и Цветков лежали в бурьяне с ружьями на изготовке, а Денчо стоял у дома. Десять шагов отделяли его теперь от сидящего в двуколке Цоньо с карабином в руках. Рядом с ним сидел заместитель старосты. Встретившись взглядом с Денчо, сборщик налогов растерялся, руки у него затряслись. Через секунду после команды Денчо, Стефан дал длинную очередь из автомата. Цоньо Йорданов выпустил карабин и наклонился вперед. Пригнулись и оба его телохранителя, а испуганная лошадь пустилась вскачь. Она промчалась через все село, и никто не мог ее задержать. У дома Йорданова она остановилась сама, но медицинская помощь была уже излишней.

Разнесся тоскливый звон колокола. Крестьяне сразу же догадались, в чем дело, и с облегчением вздохнули. Встретив на поле наших парней, односельчанин Денчо дед Тошо Стоянов крикнул:

— Ну как, ребята, отправили на тот свет Муссолини?

Муссолини дед Тошо прозвал сборщика налогов.

— Отправили, — ответил Денчо.

— Будьте вы живы и здоровы — от большого зла нас избавили!

На следующий день полиция предприняла преследование партизан и устроила множество засад.

Ничего не зная об этой акции, мы с Делчо и группой подпольщиков из Софии направились прямо к громадному развесистому дереву у Цигриловской дороги, которое находилось всего в двух километрах от села Бохова.

Мы рассчитали, что новички один-два дня проведут в окрестностях моего села, а мы за это время разыщем остальных партизан, соберем всех вместе и начнем действия против фашистской администрации. Часть наших партизан находилась на территории околии, часть — на территории югославских партизан. С нами пришли товарищи Владо Николов, Трайко Филипов, его жена Данка, Христо Спасов, Елена Аргирова, Петр Шкутов, Александр Василев. Эти товарищи были переданы нам Здравко Георгиевым. Почти никто из них не имел оружия. Было оно только у нас с Делчо. Это обязывало нас передвигаться крайне осторожно, соблюдая полную тишину.

Когда мы взобрались на крутизну, которая прикрывала с востока давно примеченное нами громадное дерево, я подал команду остановиться. Мы сделали небольшой привал и за это время уговорились с Делчо, что он пойдет к тете Божане, у которой был наш ягненок. Делчо его заколет, приготовит еду, а тетя Божана принесет нам ее в Ясеницу, куда прибудет и сам Делчо. Помимо этого места, мы на всякий случай условились еще и насчет Дысчен-Кладенца — в июне я встретился там с Денчо. Этот пункт находился на Большой Рудине, вблизи югославских сел Кална и Црвена-Ябука.

От Боховы нас отделял только гребень горы, отрог которой вел прямо к дому тети Божаны. С восточной стороны гребня проходила дорога, связывавшая села Цигриловцы и Верхняя Мелна. По ней крестьяне вывозили дрова для топки. Почти на всем своем протяжении дорога проходила через буковый лес. Только вокруг примеченного нами громадного дерева росли высаженные лесниками сосны.

Не прошел Делчо и пятисот метров, как из лесочка застрочил автомат. Я с группой тут же повернул в противоположном направлении и спустился в заросли кустарника, к югу от ветвистого дерева. Мы, без сомнения, напоролись на засаду «контрашей», так народ окрестил фашистских наемников из контрачет, боровшихся против партизан. Заметив, что мы отклонились в сторону от дороги, они вышли из леса, чтобы обстрелять нас, но мы уже находились в мертвом пространстве. Хотя мы уже ушли далеко от места засады, «контраши» продолжали стрелять до рассвета. Они полагали, что мы находимся где-то совсем близко. Это помешало Делчо пойти к тете Божане, и наш первоначальный план пришлось менять. Вместо Ясеницы я отвел группу в район села Верхняя Мелна.