Славчо Трынский - Не так давно

Там и сям мы разжигали костры. Согревали у огня коченеющие руки, иногда варили фасоль или мясо, полученные от отзывчивых людей из Калны. Они не жалели для нас ни хлеба, ни скота, ни самих себя. Несмотря на то, что фашистская власть лишила их всякого снабжения, что они не получали сахара, риса, керосина, мыла, люди находили возможность достать для нас все необходимое. «Не морить же их голодом», — говорили они. Жители калненских выселков Стране и Виниште находились непрестанно среди нас. Они взяли на себя обязанность доставлять нам продукты, стирать наше белье, помогать в разведке. Уже немолодой бай Саво, его старший сын Величко, проворный Никола и хитрый Виден круглосуточно работали для нас, и эта работа была гораздо тяжелее той, которая доставалась на долю самим партизанам. Только, бывало, одни покинут их дом, на смену идут другие, проводят этих, идут третьи, нередко к ним являлась и полиция — жестоко избивала их, забирала все, что было в доме, и уходила. Бывали случаи, когда их увозили в Трын, по нескольку дней держали под стражей, но, ничего не добившись, отпускали. Мы ликовали от радости. Умели эти люди держаться перед врагом: когда надо — мужественно и непреклонно, а когда — прикидываясь простачками, но при этом всегда возвращались к своим.

После учения в калненском лесу отряд Денчо отправился к Крайште, а я остался в Калне ждать возвращения Делчо и группы Златана и Тодора Младенова, которая находилась еще в Брезникской и Царибродской околиях. Делчо был в Софии, и мы со дня на день ждали его с новыми партизанами. Златан и Тодор задержались в районе больше, чем предполагалось, и это сильно беспокоило нас.

Случилось так, что обе группы явились в Калну в один и тот же день. С Делчо пришли три новых партизана — Свилен Веселинов (Момчил) из Перника, Георгий Лазаров (Гриша) и Трайчо Македонский. В это же время вернулся с границы и Петко. Он разыскал своего брата Недялко и привел его с собой. Обе группы, включая новых товарищей, насчитывали четырнадцать человек, из которых только восемь были хорошо вооружены.

Моя встреча с Денчо намечалась в районе Верхней Мелны. По дороге, проходя мимо Главановцев, мы решили напасть на полицейский участок. Мы знали, что в селе много полиции, и ввязываться в бой не входило в наши планы. Мы хотели только подразнить врага. Перешли в брод реку Эрму и вышли к участку, на который мы уже нападали в июне этого года. Бесшумно перемахнули через плетень, окружавший огород, залегли в кювете по левую сторону шоссе Трын — Главановцы. Понимая, что малейший шорох может провалить наш план, я отдал приказ соблюдать строжайшую тишину.

Во главе небольшой колонны ползли Златан, Мито — брат Райчо, Крыстан и Крыстьо из Ярославцев. Они составляли штурмовую группу, которая должна была атаковать первой. Продвинувшись ползком на несколько шагов, они останавливались и надолго замирали. Это вызывало вполне основательное негодование следовавших за ними товарищей, которые тревожились, что время уходит и враг может обнаружить нас. Прошел час, штурмовая группа подползла близко к часовому, партизаны открыли огонь. Златан бросил гранату. Полицейский успел вбежать во двор, где спало еще шестеро человек. Услышав взрыв, они бросились бежать через поле в ближайший сосновый лесок, метрах в ста от школы, где была расквартирована полицейская рота.

Убежавшие из участка полицейские открыли огонь, только добравшись до леска. Спустя некоторое время, открыли стрельбу и полицейские, находившиеся в школе. Они подумали, что со стороны леса их обстреливают партизаны, и сосредоточили весь огонь против своих. Видя, что цель достигнута, мы отошли. Позже мы узнали, что стрельба продолжалась всю ночь. Ни полицейские из участка, ни те, что находились в школе, долго не могли понять, что происходит. И те, и другие думали, что имеют дело с напавшими на них партизанами.

Это третье подряд нападение на Главановцы ввергло полицию в большую тревогу. Полицейские думали теперь не о том, чтобы нападать, а только о защите, для чего вокруг школы были построены более надежные укрытия.

После встречи с отрядом штаб разработал подробный план нападения на рудник. Мы не знали состава охраны, поэтому решили совершить одну-две вылазки в отдаленный от рудника район с целью отвлечь внимание полиции, а затем ударить по главному объекту. Такая тактика была не раз испытана и давала хорошие результаты.

Для этой цели мы наметили село Божица Босилеградской околии и села Шипковица и Драгойчинцы, расположенные в восьми-десяти километрах от рудника. В этих селах нам еще не приходилось бывать, и они были нам совсем незнакомы.

По дороге в Божицу ночь застала нас в районе горы Кырвав-Камык, возвышавшейся примерно на тысячу семьсот метров над уровнем моря. Ночью выпал снег, земля сразу же побелела. Снегом запорошило и нашу одежду. Стало холодно. Мы разложили костры, вокруг накидали сухих ветвей и улеглись, спасаясь так от простуды. Спать, однако, не было возможности. Пока у костра согреешь грудь, замерзнет спина.

— Товарищи, так не уснешь, — пожаловался Денчо, который мог спать при любых обстоятельствах и в любом положении. — Вставайте, будем греться!

Еще не получив ответа, он взял губную гармошку, с которой не расставался, и заиграл трынское хоро.

— Если уж товарищ Денчо не может заснуть, — отозвался Огнян. — значит, морозец порядочный. — И тут же вскочил. Вслед за ним поднялись и другие. Хоро заколыхалось.

Кроме того, что Денчо умел необыкновенно быстро засыпать, за ним водились еще две слабости — во сне он громко храпел, а в свободное время до винтика разбирал и выводил из строя свои часы.

Однажды, когда мы спали на сеновале бабушки Сеты в Слишовцах, совсем рядом с нами играли детишки. Пока они возились внизу, нам не угрожала опасность быть обнаруженными. Но когда они задумали забраться на яблоню, ветви которой достигали кровли сеновала, тогда и я, и Стефан испугались. Денчо спал и храпел так громко, что дети не могли бы не услышать его. Если бы я не закрыл ему рот рукой, они обнаружили бы нас и нам пришлось бы среди бела дня покинуть наше укрытие.

У Денчо часы не работали больше одной-двух недель. Всякий раз, возвращаясь из Софии, я приносил ему часы, и всегда он был без часов. Попадут ему в руки часы, считай, что их уже нет, разберет, соберет, потом снова разберет и будет с ними возиться, пока они навсегда не остановятся в его руках.

Наряду с этими простительными слабостями, Денчо обладал многими завидными качествами. Общительный и веселый, он быстро завладевал сердцами товарищей. Его одинаково любили и молодежь, и пожилые партизаны, он со всеми находил о чем поговорить. Пользовался большим авторитетом в отряде и был любимым командиром — смелым, преданным, находчивым и справедливым. Таким его воспитал наш славный РМС.