Юрий Соколов - Пока живы — надо встречаться

И вот теперь Иван Федорович, предупрежденный о возможной встрече с Лопухиным, пришел в условленное место.

Лопухин шел в четвертый блок, зная от врачей, что в их блоке под видом рядового Карпова скрывается загадочная личность. Выдает себя за учителя и писаря какой-то стрелковой дивизии. Но, судя по всему, личность незаурядная.

Раза два, заходя в четвертый блок, Лопухин мельком видел лысоватого, заросшего седой щетиной старика, сидевшего на нарах. А недавно ему сообщили, что старик этот в двадцать первом году охранял квартиру Ленина в Кремле, служил в пограничных и сухопутных войсках, кончил академию, участвовал в боях за Севастополь…

Войдя в уборную, Лопухин сразу же заметил высокую сутуловатую фигуру в ватнике и узнал в нем человека, о котором ему рассказывали.

— Иван Федорович? — с надеждой спросил Лопухин.

— Роман… — волнуясь, произнес Хомич.

Они пожали друг другу руки, широко улыбнулись. Оба разные по возрасту и профессии, но были едины в стремлении вырваться отсюда и не могли скрыть этого.

В уборной стоял галдеж невообразимый: говорили о войне, и мнения расходились, кто-то с кем-то спорил, кто-то кому-то кричал возмущенно, доказывая что-то. И только два человека негромко беседовали, будто давно знали друг друга и теперь сошлись в уборной покурить. А когда разошлись, Хомич подумал: «Бывает же, что с первой короткой беседы поверишь человеку без всяких заверений». А Лопухин, направляясь к себе, размышлял: «В академии тактику преподавал. Опыт двух войн за плечами. Надо поторапливаться с выходом…»

Чтобы вывести тайный ход за дорогу смерти, необходимо было пробить под землей еще метров двадцать.

Писарь Сергей после встречи с партизанской связной Валей сообщил Лопухину:

— За Горынью формируется партизанский отряд. Надежда на вас. Батя советовал ускорить побег.

Роман Лопухин и сам понимал, как увеличатся силы партизан, если план вывода людей через подземный ход увенчается успехом.

И вот на чердаке, в укромном месте, собрались члены подпольного комитета. Мелкий игольчатый снег, задуваемый сюда ветром, встревожил их: ведь где снег, там и след.

Сдержанно и лаконично говорили о том, чтобы ускорить выход.

Звеньевой Гриша Федоров, почесывая обрубок большого пальца, решительно сказал:

— Стало быть, выходим на-гора́…

С той ночи туннель пошел на подъем.

Как только члены подпольного комитета приняли такое решение, врачи лечебных корпусов стали докладывать по начальству о новой вспышке дизентерии. И конечно, ни у кого не возникло даже и тени подозрения, что это всего лишь хорошо продуманный маневр. Комендант распорядился наложить на гросслазарет карантин. Это было как нельзя кстати, потому что незадолго до этого блокфюрер проговорился, что из выздоравливающих намечено скомплектовать новую партию рабочих для отправки в Германию. Теперь же ко второму блоку отовсюду потянулись санитары с носилками. Под видом заболевших они переносили заранее отобранных кадровых бойцов и командиров, которых в первую очередь надо было отправить к партизанам.

Незадолго до окончания подземных работ Лопухин поручил Сусанову пробраться в первый блок и отнести брючную пуговицу бородатому связнику. Он рассказал, как его найти, и советовал пройти туда и обратно незамеченным.

На другой день перед началом обеда, когда санитары с кадками в руках потянулись к межблочной кухне за баландой, Сусанов прошел вместе с ними мимо дежурившего у калитки полицая. В общей палате, на топчане у окна Николай сразу же увидел бородача. Тот равнодушно взглянул на подсевшего к нему Сусанова, но, когда Николай незаметно передал пуговицу, в глазах бородача заиграли искорки. Он вынул из-под шинели небольшой сверток в грязной тряпице, Сусанов спрятал его под гимнастерку и вернулся в свой блок. Лопухин ждал его в перевязочной.

— Никто не видел? — поинтересовался он.

— Никто.

Лопухин сунул сверток в карман и вышел из перевязочной. Не знал Сусанов, что в принесенном свертке была топографическая карта.

…В очередной раз, когда на чердаке собрались командиры звеньев, появился неизвестный пожилой человек в ватнике, солдатских шароварах и кирзовых сапогах. Пригибаясь под стропилами, он подошел к настороженно переглянувшимся людям. Лопухин протянул ему руку.

— С удачным прибытием, Иван Федорович, — сказал он. — Знакомьтесь, товарищи…

Лопухин извлек из тайника топографическую карту и компас. Карта была склеена из шести старых, потертых кусков.

Хомич разглядел карту, отметил, что на ней нанесена обстановка довоенного времени. Странно было видеть в условиях фашистского концлагеря эту карту. Ему вспомнились занятия в Военной академии имени Фрунзе.

— Местность благоприятствует тому, кто с ней хорошо знаком, — сказал он, оглядывая присутствующих.

— Эхма-а! — вздохнул Политаев. — Был у нас Сашко, да пропал ни за понюшку табаку. А жаль, вот кто хорошо знал здешние места.

— Прошу внимания! — негромко, но властно произнес Хомич.

Все склонились над картой, запоминая топографию местности, взаимное расположение реки, леса и населенных пунктов.

Лопухин на совещании был сосредоточен, неразговорчив, задумчив. Ему хотелось предусмотреть всевозможные случаи, чтобы избежать провала и жертв.

Они все готовились к побегу как к боевой операции в тылу врага. Из чердачного окна хорошо просматривалось поле с многочисленными холмиками общих могил. У самого леса виднелась колючая проволока в один ряд. Там же вдоль нее угадывались замаскированные окопы. Не исключено, что они использовались для засады. Хомич в связи с этим высказал несколько организационно-тактических предложений.

На всякий случай продумали тактический обход возможных секретов. Было решено, что тот, кому будет поручено обвалить в туннеле песчаный потолок и открыть выход, первым доберется через поле к лесу и в нескольких местах проделает ходы в колючей проволоке, после чего на опушке леса он условными сигналами должен привлекать к себе внимание остальных. Подумали и о том, как в течение нескольких ночных часов обеспечить максимальный уход из плена. Позаботились и о наблюдении за охраной. Подполковник Стасюк был назначен ответственным за выход. Ему поручалось следить за часовыми и в зависимости от того, где они будут находиться, выпускать людей или придерживать. Стасюк должен быть в нише, которую для этой цели отроют у самого устья туннеля. Его назначил Лопухин командиром второго отряда. Командовать первым отрядом было поручено Хомичу.

— На случай непредвиденных осложнений каждый должен знать, где искать друг друга, — говорил Хомич и, взглянув на карту, предложил назначить местом встречи озеро Круглое, находящееся в глубине леса.