Виктор Володин - Неоконченный маршрут. Воспоминания о Колыме 30-40-х годов

Рабочий Галин носил рюкзак с запасом продовольствия, которое в процессе маршрута постепенно заменялось образцами горных пород. Такой же груз, кроме инструмента Парфенкжа, носил в своем рюкзаке и Евпанешников.

Выходя в маршрут, мы обыкновенно брали с собой запас продовольствия, которого, по расчету, было достаточно на намеченную продолжительность маршрута для всей нашей группы. Хлеба в то первое время мы с собой не брали, заменяя его галетами. Остальные продукты, которые мы брали с собой, — это консервы мясные, рыбные, овощные, сгущенное молоко, сливочное масло, сахар, чай, крупы. Носили с собой и посуду для приготовления пищи.

Ходили мы почти всегда по водоразделам, почти не опускаясь в долины, конечно, если поблизости к водоразделу встречались остатки снега или если поблизости от седловины можно было набрать воды. Поэтому для ночлега выбирали седловины пониже, где была вероятность встретить воду поближе.

Сначала мы укладывались спать обыкновенно просто возле костра на ветки кедрового стланика или лиственницы, мечтая о том, чтобы ночь была достаточно прохладной и комары были вынуждены спасаться от холода, укрывшись в своих норках, и дали нам возможность отдохнуть от них и выспаться.

Но в летние ночи это сбывалось редко. Комары большей частью работали без устали всю ночь напролет. Спрятав лицо под накомарник и всунув руки рукав в рукав, укладываешься, стараясь не нарушить свою упаковку, и только сознание начинает выключаться, мысли уплывают, начинает одолевать сон, как вдруг где-то над ухом раздается писк, переходящий в громкое «пи-и-з-з-з» в нарастающей тональности.

Сон моментально слетает с тебя, ловишь и уничтожаешь комара, прорвавшегося под накомарник, за ухо, потом опять пытаешься заснуть, и иногда повторяется это опять и опять.

Потом выходит солнце, и начинается новый день, и ты, плохо отдохнув и совсем не выспавшись, принимаешься за продолжение прерванного вчера маршрута. Идем, смотрим на щебенку, по которой шагаем, стучим по ней молотком. Останавливаемся, вынимаем из полевой сумки свою полевую книжку, описываем горные породы, берем образцы их, встретив коренные выходы пород, ищем слоистость в них или едва заметные признаки положения поверхностей напластования, чтобы замерить горным компасом элементы залегания пород. Делаем другие наблюдения, регистрируем высыпки жильных пород, высыпки даек и гидротермальных кварцевых жил. Определяем по положению простирания жил и даек, по количеству и величине обломков их приблизительную мощность. Ищем и опять не находим фауну — остатки окаменелостей организмов.

Конечно, хочешь найти и «кусок золота с конскую голову» или жильные обломки с кристаллами оловянного камня. Но только хочешь, а не мечтаешь об этом, потому что знаешь о нереальности этого, так как и золото, и оловянный камень легче обнаруживаются в шлихах речных отложений, чем в жильных свалах.

Поэтому если встретится тот или другой металл в шлихах проб, которые берет и промывает отряд прораба Александра Ивановича Чащина, если заблестит он на дне лотка в руках бывшего конокрада, а ныне трудящегося промывальщика Василия Тимофеевича Рукаса, тогда нужно будет искать эти металлы или руды в свалах жильных обломков на склонах сопок, а так это бесполезно. Так проходит еще один день, и наступает следующая ночь, похожая на предыдущую.

В холодные ночи мы пробовали устраивать себе ночлеги на нагретом месте, столь излюбленные очень многими колымскими старожилами, таежниками, причем большей частью опытными. Вскоре после приезда на Колыму я прочел небольшую книжку Бориса Ивановича Вронского об особенностях полевой работы в этих краях. Именно в ней я и вычитал о таком способе ночевки в холодные ночи. Способ состоит в том, что где-нибудь на галечной косе или на щебеночных россыпях разводится большой костер, хорошо прогревающий почву. Потом место очищается от углей и золы и после некоторого остуживания поверхности на нее настилаются ветви деревьев или кустарников и на них укладываются спать. Мне с самого первого раза очень не понравился этот способ, и я от него отказался. Плох он тем, что очень велика разница температур между горячим грунтом под тобой и холодным воздухом над тобой. Один бок находится в жаркой, парной, мокрой бане, а другой дрожит от холода. Перевернуться сразу, для того чтобы побыстрее согреть свой остывший бок, нельзя, потому что тогда распаренный раскаленный бок быстро остынет, что может привести к воспалению легких. Поэтому переворачиваться можно только в несколько приемов. Несмотря на предосторожности, однажды я сильно простудился в маршруте, возможно, именно при переворачивании. Поэтому в дальнейшем я совсем отказался от этого способа и применял его лишь как исключение. Лучше уж мерзнуть у маленького костерка с риском, что на тебе загорится ватная телогрейка от попавшей на нее искры, чем спать всмятку с пропариванием. Лучше всего иметь обыкновенное суконное солдатское одеяло, которое не может затлеть от попавших на него искр, и спать у костра на подстилке из веток. Одеяло к тому же спасает от дождя, если укрываешься им, не снимая телогрейку и шапку. Дождь мочит только одеяло, а костер сушит его и согревает тебя. При этом, правда, приходится раза два-три за ночь подниматься, чтобы подложить дров в костер, но зато нет риска простудиться.

Летом и в начале осени мы строили для ночлегов шалаши из веток кедрового стланика по способу, которому научил нас А. Н. Парфенюк. Он говорил, что такие шалаши строят зимой карельские охотники и лесорубы и что называются они «рокотули». Строятся они так: на расстоянии двух-трех метров друг от друга ставятся два треножника, связанных или как-то скрепленных из трех жердочек каждый. Одна жердочка в каждой из них должна быть в полтора-два раза длиннее, чем две другие. Ставятся они так, чтобы длинные жердочки были направлены параллельно в одну сторону. На них укладываются горизонтальные жерди, к которым потом прислоняются ветви кедрового стланика комлями вверх. Сначала ставят нижний ряд, потом внахлестку следующий, чтобы он вершинами ветвей перекрывал комель предыдущего ряда, и так далее. Тогда вода во время дождя стекает, и в палатке можно укрыться.

Перед шалашом разводится костер из толстых бревен. Наклонный потолок отбрасывает тепловые лучи вниз на спящих людей, и в шалаше становится теплее.

Но это, собственно говоря, только половина рокотули. Когда людей много, ставится и другая такая же половина, обращенная открытой стороной к первой, а костер оказывается между ними.

Наш бывший конокрад Вася Рукас оказался обладателем незаурядных способностей, которых за ним никто и не подозревал, — мастером по изготовлению плотов. Я уже говорил, что для передвижения вниз по Теньке мы решили воспользоваться сплавом, а для этого необходимо было построить плот. Вот его строительство и возглавил Рукас, который за два дня вместе со своими подручными и помощниками построил превосходный плот, способный буквально переползать чуть ли не через сухие галечные косы, мели и перекаты. Он имел высокую плавучесть, потому что был сооружен из сухих лиственничных бревен.