Александр Бурьяк - Владимир Высоцкий как гений песенного ширпотреба, сгоревший в творчестве ради излишеств

Как у людей, оказавшихся в первый раз в Париже, возникает непреодолимая потребность отметиться возле Эйфелевой башни, так у людей (советских), оказавшихся в первый раз в практической досягаемости Высоцкого возникала непреодолимая потребность установить с ним хотя бы односторонний аудиовизуальный контакт (у особо амбициозненьких — ещё и по-Володя-ть, и посовать ему в руки гитару или стакан), чтобы потом похваляться в кругу себе подобных всю оставшуюся плебейскую жизнь.

Такая тяга к знаменитостям, формируемая комплексом инстинктов, характерна не только для «человеков толпы», но даже для людей выдающихся, которые и сами пользуются кое-какой известностью. Хуже того, на этом ломаются даже индивиды вполне мизантропистые и довольно кремнистые, которых чужие счастья-несчастья обычно не трогают — и хорошо ещё, если не смешат.

Какие наркотики потреблял Высоцкий? Все, какие удавалось достать. В СССР с этим были сложности, так что привередничать не приходилось. В дело шли морфин, героин, кокаин, амфетамины и пр.

Наркоманом Высоцкий стал потому, что доходы и общественное положение позволяли ему добывать наркотики. Если бы не доходы и не положение, остался бы он лишь алкоголиком и протянул бы несколько дольше.

Разумеется, и наркомания, и алкоголизм — это болезни, но эти болезни поражают людей далеко не случайным образом, а являются следствием некоторых мировоззренческих установок. Впрочем, даже такая болезнь, как грипп, поражает не всех одинаково часто и с одинаковой степенью тяжести, и от гриппа можно довольно успешно защищаться (не только прививками), если очень хочешь и вдобавок знаешь, как.

Музыка — не еда. Объяснить механизм действия музыки на организм сложно. Люди существенно различаются восприимчивостью к музыке. Иметь малую к ней восприимчивость — это вряд ли плохо (научных данных по этому поводу я не встречал). Лично я — из менее восприимчивых, то есть вполне обхожусь без. Верю, что у людей, страдающих музыкальной зависимостью, тяга к музыке Высоцкого может быть почти такой же сильной, как у него самого — к наркотикам.

По Визбору, Высоцкий — крикучий надрывистый протестант («Он кричал свою спешную поэзию…»). Каждый слышит своё. На самом деле у Высоцкого много вполне спокойных и шуточных песен.

Высоцкий — ширпотребный автор, культурно обслуживавший большинство. Эта оценка — не отрицательная: культурно обслуживать большинство — дело нужное. Массовая культура тоже должна быть высококачественной, и она в своей лучшей части отнюдь не чужда «высшим» людям: они всего лишь не ограничиваются ею.

(Кстати, было бы неверным утверждать, что добиться популярности способны только ширпотребные авторы. К примеру, Альберт Эйнштейн строчил тексты, которые были совершенно непонятными и непривлекательными для 99,9% населения, но очень многие хоть сколько-нибудь образованные люди не только слышали о нём, но и считают его великим человеком и даже узнают в лицо.)

Высоцкий схватил Бога (ну, Б-га) за бороду, не имея ещё 30 лет, то есть не успев приобрести прочные привычки простой «низовой» жизни, способные защитить человека от разрушительных возможностей, открываемых популярностью и большими доходами.

Вряд ли Высоцкий «комплексовал» из-за своего смешанного, не совсем русского происхождения: в творческой Москве таких, как он, вокруг было много, и они поддерживали друг друга.

Высоцкий как особо яркий феномен в культуре случился только потому, что магнитофоны в его время уже стали распространённой вещью, а интернета ещё не было совсем. Интернет теперь всё портит: идолы стали невозможными, а в популярных личностях ходят какие-то матерщинники с похабными «живыми журналами». В интернете коллективно собирается «негатив» о любом кандидате в кумиры, и этот «негатив» потом мешает самоотверженно обожать, потому что для возникновения обожания всё-таки надо воспринимать «объект» как почти свободный от недостатков. Обожальщики, правда, всё ещё попадаются, но это совсем уж ограниченные люди.

Как ни велик Высоцкий, он в музыкальной культуре занимает одну небольшую нишу. Скажем, для танцев, парадов, свадеб, празднований Нового года и т. п. песни Высоцкого не годятся: на эти области потребления работали менее популярные авторы. Для разогрева бойцов перед атакой некоторые песни Высоцкого подходят (но только не «На братских могилах», разумеется).

В песнях Высоцкого основное — слова, а не его простенькие мелодии, между тем для «проникновения по планете» лучше, когда наоборот, потому что музыка легко пересекает культурные границы, а стихи нуждаются как минимум в переводе.

Стихи (и песни) Высоцкого слишком тесно привязаны к определённому месту-времени, а вне этого места-времени они резко падают в цене. Когда вымрут «рождённые в СССР», Высоцкий станет почти что одним из многих.

Популярность у Высоцкого была огромная, значение — маленькое, влияние — никакое. Высоцкий подстраивался под массовые мнения и настроения, а не пытался формировать их. Никакой новой идеи он в мир не вбросил, ни к какому решению высокого уровня не подтолкнул. Он привлекал к каким-то вещам дополнительное внимание, но это ни во что существенное не выливалось. Ленин вот сказал, что был перепахан Чернышевским. А кого перепахал Высоцкий? Если кто-то на почве его песен стал спортсменом, альпинистом, алкоголиком и т. п., то это ведь не в счёт.

Стяжатель, злоупотреблятель, корруптор, вводильщик в приятные заблуждения, он позволял любить себя за сравнительно небольшие деньги (брал числом любителей), а то и бесплатно (потом это всё равно окупалось).

Высоцкий как выразитель каких-то оценок плоховато ложится на нынешний спектр социальных проблем: фельетонность его творчества, в своё время немало способствовавшая его популярности, теперь обернулась против него. Он всё больше становится иллюстрацией к советской истории, а не «предметом» текущего потребления.

Если итожить моё нынешнее восприятие Высоцкого, получится «приземлился», «приелся» и оказался уже довольно не к месту. Став доступным и обозримым, он утратил значительную часть своей притягательности. Я с ранней молодости знаю наизусть (полностью или частично) его песен как минимум двадцать, но я его давно уже не слушаю, потому что меня не тянет. В конце 1980-х, начале 1990-х, когда на рынке «высоцкианы» случилось, наконец, насыщение, я купил кучу граммофонных пластинок из серии «На концертах Владимира Высоцкого». Так вот, если первые из них я в своё время часто слушал, то последние прокрутил в лучшем случае только по разу: скучновато, и даже ностальгия уже не берёт.

Высоцкий был для своего времени очень «озападнённым» человеком и помер прежде времени на западный манер — от наркотиков (в странах социализма кумиры преждевременно помирали обычно от алкоголя или от пули). Это — то, к чему способны приводить его эстетика, его «заряд идей». В жёстких советских условиях таким, как он, удавалось дотягивать хотя бы лет до сорока и хоть что-нибудь заметное сотворять, тогда как при нынешней свободе они самоуничтожаются ещё до того, как успевают вполне развернуться в творчестве. Отчасти в этом причина засилия паскудства в постсоветском искусстве.